Долгое чаепитие

Из последних работ Эйнштейна мы получаем все больше описаний того, как пространство и время проявляются на макроскопическом уровне, а из работ позднего Гейзенберга и Планка все больше узнаем о фундаментальных структурах материи на квантовом уровне. И эта информация, несомненно, подводит нас все ближе к конечной цели единой теории поля.

Данная ситуация ставит наших ученых в весьма затруднительное, чтобы не сказать двусмысленное, положение в связи с тем, что сама информация и способ ее получения противоречат друг другу.

– Как в анекдоте про дядю Генри, – вырвалось у Кейт. – Дяде Генри показалось, что он стал курицей, – пояснила она.

Стэндиш с еще большим изумлением посмотрел на нее.

– Вы, наверное, слышали этот анекдот, – сказала Кейт. – «Нас очень беспокоит состояние дяди Генри. Он утверждает, что он – курица». – «Ну так покажите его врачу». – «Мы бы показали, но дело в том, что нам нужны его яйца».

Стэндиш посмотрел на нее так, словно у нее на переносице в этот момент нежданно-негаданно выросло самбуковое дерево.

– Как вы сказали? – переспросил он тихо, не в силах справиться с полученным потрясением.

– Вы хотите, чтобы я повторила все сначала?

– Да, будьте добры.

Кейт встала, уперев руки в боки, подражая живой манере и выговору южан, еще раз рассказала анекдот.

– Потрясающе, – выдохнул Стэндиш, как только она закончила.

– Но вы должны были слышать его раньше, – удивленно сказала Кейт. – Это очень старый анекдот.

– Нет, никогда не слышал, – ответил Стэндиш. – Нам нужны его яйца. Нам нужны его яйца. Мы не можем показать его врачу, потому что нам нужны его яйца. Потрясающее проникновение в глубинные парадоксы человеческой психики и в наше неустанное стремление выстраивать адаптационное логическое обоснование, чтобы объяснить эти парадоксы. Боже правый!

Кейт в ответ пожала плечами.

– Так вы утверждаете, что это анекдот? – недоверчиво спросил Стэндиш.

– Да, конечно, причем очень старый.

– И что, все они вроде этого? Никогда бы не подумал.

– Ну…

– Я сражен, – сказал Стэндиш. – Сражен наповал. Я думал, что анекдоты – это что-то типа того, что рассказывают по телевидению всякие жирные комики. И я их никогда не слушал. У меня такое ощущение, что все время от меня что-то скрывали. Сестра!

Медсестра, которая все это время напряженно следила за поведением миссис Мэй через прозрачную стеклянную стену, вздрогнула от неожиданности, услышав этот рявк.

– А?! Да, мистер Стэндиш? – отозвалась она. Он ее явно напугал.

– Почему вы никогда не рассказывали мне никаких анекдотов?

Медсестра уставилась на него, вся трясясь от того, что понятия не имела, даже предположительно, как нужно было и что ответить на этот вопрос.

– М-м, видите ли…

– Не будете ли вы так добры записать это? Я требую, чтобы вы и весь остальной персонал клиники рассказывали мне абсолютно все анекдоты, которые вам известны, это ясно?

– Э… да, мистер Стэндиш.

Стэндиш посмотрел на нее взглядом, полным сомнения и подозрительности.

– Вы ведь знаете какие-нибудь анекдоты, не так ли, сестра? – с вызовом спросил он.

– Да, мистер Стэндиш, думаю, что да.

– Тогда расскажите мне один из них.

– Как, м-м… прямо сейчас, мистер Стэндиш?

– Сию секунду.

– Э… ну, в общем, есть один анекдот про больного, который просыпается у себя в палате после того, как ему, то есть после операции он просыпается, и – вообще-то это не очень хороший анекдот, ну ладно, – в общем, он просыпается у себя в палате после операции и спрашивает своего врача: «Доктор, доктор, что со мной случилось – я не могу нащупать свои ноги». А доктор ему говорит «Видите ли, я очень сожалею, но мы вынуждены были ампутировать вам обе руки». Так оно и было на самом деле. Э… м-м… поэтому больной и не мог нащупать ног, понимаете?

Одну-две минуты Стэндиш смотрел на нее так, словно прицеливался.

– Вы у меня на заметке, сестра. – Он снова повернулся к Кейт. – А есть какой-нибудь анекдот про цыпленка, который переходит дорогу, или что-то в этом роде?

– Да, есть, – немного неуверенно сказала Кейт. Она почувствовала, что оказывается втянутой в какую-то неловкую ситуацию.

– И как он выглядит?

– Ну, – сказала Кейт, – он выглядит так; «Зачем курица переходила через дорогу?»

– А дальше?

– Ответ: «Чтобы попасть на другую сторону».

– Понятно. – Стэндиш обдумывал некоторое время.

– А что делает курица, как только оказывается на другой стороне?

– Об этом там ничего не говорится, – ответила Кейт.

– Я думаю, это выходит за пределы анекдота, который сводится к рассказу о путешествии курицы по дороге и о целях этого путешествия. В этом смысле он напоминает японское хайку.

Кейт неожиданно поймала себя на том, что вовсю веселится. Она незаметно подмигнула медсестре, которая вообще перестала соображать, что делать и как реагировать на происходящее.

– Понятно, – снова произнес Стэндиш и насупился. – А требуют ли эти… м-м… анекдоты предварительного употребления каких-либо искусственных возбуждающих средств?

– Это зависит от анекдота и от человека, которому его рассказывают.