Долгое, долгое плавание

Когда в разгар зимы 1922 года Исакову предложили оставить на время «Изяслав» — зимой эсминцы в ремонте — и отправиться с подрывной партией минеров на ледоколе «Пурга» в командировку в Эстонию, он тут же забыл про морозы, сшибающие с ног зимние ветры, про все недуги на свете, помня только одно: есть возможность пройти до Балтики, побывать в Ревеле, теперь Таллине, для него закрытом.

Капитан Петроградского порта просил военных моряков срочно вызволить шедший к нам из Англии пароход «Эшвин», еще в декабре 1921 года затертый льдами между банкой Вигрунд и Кикскюльским рифом. «Пурга» вышла в Таллин за «Ермаком» и пароходом «Трансбалт» — тот самый транспорт «Рига», на котором не удалось Исакову сходить в Гамбург, вернули пароходству, став «Трансбалтом», он открывал рейсовую линию на Запад.

В шестидесятые годы Иван Степанович попросил своего друга, известного морякам журналиста и собирателя удивительных корабельных историй Георгия Александровича Брегмана, свести его с ветеранами ледокольного флота, чтобы уточнить дневниковые записи об этом походе. Кроме работы в подрывной партии у банки Вигрунд, Исакову пришлось тогда вести в Таллине малоприятные переговоры с представителем британского адмиралтейства о проводке в Финский залив возвращаемых Англией русских ледоколов: так появился его рассказ ««Святогор» становится «Красиным»», посмертно напечатанный газетой «Водный транспорт». Но в двадцать втором году, возвратясь из очень трудной экспедиции, Исаков спешил описать другое, главное, — опыт работы подрывной партии во льдах. Статья с поясняющими таблицами была напечатана тем же летом в «Морском сборнике». Командир «Изяслава» так объяснял необходимость публикации своей первой научной работы: «Может случиться, что в условиях военного времени или по чисто коммерческим соображениям придется выводить корабли изо льда средствами подрывной партии. Такие случаи возможны, если не окажется ледоколов, если глубина не позволяет работать этими, обыкновенно глубоко сидящими судами, или если толщина льда и торосов окажется для них неодолимой».

«Если не окажется ледоколов»!.. Ледоколы остались старые, и тех несколько. Флот — и торговый, и военный — в упадке. Многие пароходы и корабли в Бизерте и в Маниле, эмигранты и международные дельцы распродают их на лом. А сколько судов на дне наших морей, заливов и бухт!

Поэтому спасение из льдов одного, только одного необходимого и, главное, действующего судна становилось событием.

Статью Исаков писал в постели — он всю жизнь не терпел лежать в госпитале без дела. На «Пурге» заболел воспалением легких, наверно не впервые, на этот раз тяжело. Медицинская комиссия сочла опасным продолжать службу на Балтике. Срочно на юг, в привычный с детства климат. Но на Черном море пока не на чем плавать. Флота нет, есть ничтожное число старых галош, именуемых «Морские силы Черного моря». Значит, на берег?! Слишком дорогая плата за зимнюю командировку в Эстонию.

Он тянул сколько мог. Еще кампанию плавал на «Изяславе». А к следующей зиме уехал на Черное море, назначенный в мокрый, но теплый Батум, впервые на береговую должность — начальником Южного района СНиС — Службы наблюдения и связи. Формально — скачок по служебной лестнице вверх, быстрый, но «боком». Он принял удар, не теряя надежды снова стать капитаном. А пока взялся со всей силой натуры за организацию службы, которая всякому флоту необходима, но которой тогда не было.

Контр-адмирал В. П. Боголепов, в те годы начальник оперативного отдела штаба Морских сил Черного моря, проверял вскоре в Батуме работу СНиС и был поражен объемом проделанного за короткое время. Боголепов вспомнил: это же тот самый командир «Изяслава», статья которого недавно появилась в «Морском сборнике». Толковая статья: в не долгом заграничном походе автор смог не только многое увидеть, но и кратко рассказать, обобщить виденное. Не зря ему сопутствовала присланная с Балтики аттестация: «Из командиров — самый молодой, но вполне на месте. Очень энергичен и способен. Для выполнения ударных задач, как военного характера, так и работ, незаменим, работой заинтересовывается и выполняет поручения прекрасно». Такой человек нужен в штабе. Боголепов пригласил его в Севастополь своим заместителем. Исаков переехал с Ольгой Васильевной в маленькую комнатушку на Екатерининской улице в Севастополе и через некоторое время зарекомендовал себя в штабе «не столько старательностью, сколько знанием дела, инициативностью, точностью, культурой и своего рода изяществом работы». Такие характеристики следовали за Исаковым из года в год, даже когда случались неприятности. Работать равнодушно, быть чиновником он не мог.