Долгое ожидание

Это не отняло много времени. Я начал с архива городского совета и выяснил, что я родился девятого декабря 1917 года, потерял родителей, когда учился в средней школе, и был законно усыновлен дядей-холостяком, который умер, пока я воевал за океаном. Я проверил регистрационные карточки моей семьи и выяснил, где мы жили. Потом поехал в библиотеку, порылся в газетах и узнал, что вместе с несколькими сотнями других я записался в армию после нападения на Пирл-Харбор, прошел подготовку в тренировочном лагере на Юге, был приписан к OCS и отправлен за океан.

Я заучил все детали, и если кто-нибудь вдруг попросил бы меня рассказать биографию, я бы не хлопал беспомощно глазами.

На этот раз мне не пришло в голову покурить на ступеньках лестницы. Я воспользовался запасным выходом, прошел по аллее за библиотекой, юркнул в машину и вырулил на главную улицу.

Наскоро перекусив, в пятнадцать минут третьего я позвонил Логану. В его голосе, как мне показалось, звенела какая-то подозрительная веселость. Он хотел встретиться со мной на стоянке около кегельбана в западной части города.

Я легко нашел условленное место, подъехал к ограде и заглушил двигатель. Прошло две минуты, его машина вывернула из-за поворота. Через несколько секунд он сидел рядом со мной.

— Есть новости? — спросил я.

— Куча. — Он как-то странно посмотрел на меня.

— Ты выяснил, кто были те, из карьера?

— Нет… Зато я выяснил, кто ты.

Он сунул руку в боковой карман и достал конверт. Я ждал, пока он вытаскивал из него несколько газетных вырезок и сложенную афишку.

— Взгляни, — сказал он.

Я развернул афишку. На ней я увидел свою фотографию, под которой было написано, что меня зовут Джордж Вильсон, что я разыскиваюсь за вооруженное ограбление и убийство. Примеры в полицейской ориентировке совпадали с моими вплоть до количества зубов и тембра голоса.

Глава 7

— Где ты достал это? — Ничего лучшего мне не пришло в голову.

— Наша захолустная газетенка имеет большой архив. Читай до конца.

Я дочитал. Я держал в руках список преступлений, в которых подозревался, причем с указанием числа, когда они были совершены. Последнее датировалось примерно тремя неделями раньше того дня, в который я потерял память. Я сунул бумаги в конверт и протянул его Логану. Я чувствовал себя как существо, которому следовало ползать, а оно вбило себе в голову, что имеет право ходить.

— Что ты собираешься делать с этим?

Он смотрел в окно.

— Не знаю. Честно, не знаю. Ты сам понимаешь: тебя разыскивают.

— Я могу отмазаться от этого.

— Да, твои отпечатки. Ты можешь отмазаться, так как никому не удастся идентифицировать их. Ты избежишь ответственности, если свалишь все на настоящего Джони Макбрайда. Он мертв. Ему все равно.

— Пошел к черту!

— Я просто рассуждаю вслух.

— Рассуждай о чем-нибудь другом.

— Хорошо, я скажу тебе кое-что. Я не только раскопал твою фотографию, но и проверил твой рассказ. Все, что ты сказал мне, подтверждается компанией, на которую ты работал. Может, ты был черт знает каким ублюдком до несчастного случая. Но тот человек умер — вместе с умершей памятью. Вполне возможно, что теперь ты совершенно другая личность, и нет необходимости тащить тебя к ответу за то, что сделал тот, прежний Вильсон.

Я повернул к нему голову и улыбнулся. Наверное, со стороны моя улыбка казалась нарисованной.

— Спасибо, приятель. А что ты будешь делать, если ко мне вернется память?

— Давай подождем, пока это случится.

— Ты думаешь, я скажу тебе об этом?

— Нет.

— Не обманывайся на мой счет. Я не пойду делать публичное заявление в том, что виновен в убийстве.

— Ты дурак, Джони. У тебя уже сейчас есть такая возможность. — Логан насмешливо хмыкнул. — Хотя будет занятно, если тебя повесят за убийство Минноу, а не за те, которые совершил ты.

— О, все равно будет считаться, что справедливость восторжествовала. — Я похлопал его по оттопырившемуся карману. — Линдс знает обо всем этом?

Логан покачал головой.

— Он очень хочет, чтобы ты был Джони Макбрайдом. Ты окажешься в большей безопасности, если оставить его в неведении.

— Рано или поздно ты не выдержишь, Логан. Ты ведь все-таки репортер, а если ты настоящий репортер, ничего не удержит тебя от искушения взорвать маленькую бомбочку.

Он коротко кивнул.

— Ничего, кроме перспективы взорвать весь город. — Он медленно повернулся и пристально смотрел на меня. — Я уничтожу эти документы. Я буду ждать, Джони.

Я достаточно хороший репортер, чтобы учуять, что пахнет жареным, и я уже чую, что в городе запахло, сильно запахло жареным. Не дави на меня, понимаешь?

— Отлично понимаю. Как насчет Веры Вест?

— Никаких следов. Словно в воду канула. Я связывался в Вашингтоне с моим другом из Отдела общественной безопасности. Если она на службе, то ничего не было переведено на ее счет.

— А мои друзья, пытавшиеся шлепнуть меня?

— Полиция взяла след, но это все, что мне известно. Если они и работали на кого-нибудь здесь, в Линкастле, то не оставили никаких подтверждений этому.