Долгое падение

Если бы в моих словах было еще больше усталости и скуки, им бы просто не хватило сил вскарабкаться наверх, ко рту, и вырваться наружу. Я живо представил себе, как они соскальзывают туда, откуда начали свой путь.

— В итоге, вы все будете in loco parentis?

— Это не совсем так, — попытался объяснить. — Это не банда «Локо парентис»… Звучит не очень, согласитесь. Да и что нам с таким названием делать? Устраивать головомойки отцам семейств?

— Заткнитесь оба, задолбали уже. Оба, — не выдержала Джесс.

— Я лишь хочу, — сказал Крайтон, — чтобы вы были рядом с ней.

— Он обещал, — поддакнула Джесс.

— Мне бы хотелось быть в этом уверенным.

— Слушайте, можете хотеть чего угодно, — объяснил я, — но я не собираюсь никого ни в чем уверять.

— У вас ведь есть дети, я правильно понимаю?

— Ну, это как сказать, — отозвалась Джесс.

— Думаю, будет лишним объяснять, как я беспокоюсь за Джесс и насколько легче мне будет, если я буду знать, что за ней приглядывает серьезный взрослый человек.

У Джесс вырвался невольный смешок.

— Я понимаю, вы не… Вы не совсем… И некоторые журналисты…

— Его смущает, что ты спишь с пятнадцатилетними девочками, — разъяснила Джесс.

— Я не на работу пришел устраиваться, — сказал я. — Мне такая работа не нужна, и если вы думаете, что я возьмусь за подобное, вы заблуждаетесь.

— Я лишь хочу попросить вас, в случае, если Джесс будет грозить серьезная опасность, либо предотвратить эту опасность, либо рассказать обо всем мне.

— Да он бы с радостью, — сказала Джесс, — но он банкрот.

— А при чем здесь деньги?

— Потому что если он будет приглядывать за мной, а я решу зайти в какой-нибудь клуб, то его не пустят, поскольку у него нет денег. Вот.

— И что?

— Я могу там накачаться наркотиками и умереть от передозировки. Я умру только потому, что тебе не хотелось раскошелиться.

Я вдруг понял, к чему все это. Работа за двести пятьдесят фунтов в неделю на самом отвратительном кабельном канале страны не только определяет образ мышления, но и развивает воображение. Джесс готова валяться на полу туалета в бессознательном состоянии только ради того, чтобы заполучить лишние двадцать фунтов… Осознавать это было страшно, особенно в моем состоянии.

— Сколько вы хотите? — вздохнул Крайтон.

Он вздохнул так, словно все это — наш с ним разговор, Новый год, мое тюремное заключение — было специально устроено для того, чтобы выудить у него деньги.

— Ничего мне не надо, — ответил я.

— Нет, тебе надо, — не сдавалась Джесс. — Ему надо.

— Сколько сейчас стоит пройти в клуб? — спросил Крайтон.

— За сотню точно можно прорваться, — сказала Джесс.

За сотню? Так мы тут унижаемся ради денег, на которые можно один раз скромно поужинать в ресторане?

— Я не сомневаюсь, что за сотню фунтов можно «прорваться» безо всяких проблем. Но ведь ему не придется этого делать. Ему просто нужно будет заплатить за вход, если у тебя будет передозировка. Я полагаю, он не станет сидеть в баре, пока ты будешь балансировать на грани жизни и смерти в туалете.

— То есть ты хочешь сказать, моя жизнь стоит меньше ста фунтов. Это мило с твоей стороны, особенно после случившегося с Джен. Я думала, у тебя не так много дочерей, чтобы ими разбрасываться.

— Джесс, это нечестно.

Входная дверь хлопнула где-то между «не» и «честно». Мы остались одни.

— Не справился я с ситуацией, вы не находите?

Я пожал плечами и сказал:

— Она вымогает у вас деньги с помощью шантажа. Либо вы каждый раз даете ей столько, сколько ей хочется, либо она убегает. И, насколько я понимаю, это приводит вас… ну… в некоторое замешательство. Учитывая события последних лет.

— Я буду каждый раз давать ей столько, сколько она хочет, — решил Крайтон. — Пожалуйста, разыщите ее.

Когда я вышел из дома, то был уже на двести пятьдесят фунтов богаче; Джесс ждала меня в конце улицы.

— Он тебе, небось, дал вдвое больше, чем мы просили, — улыбнулась Джесс. — Я так и знала. Всегда срабатывает, стоит только упомянуть Джен.

Джесс

Вы не поверите — да и я сейчас уже вряд ли поверю, — но тогда я была уверена, что произошедшее с Джен не имеет никакого отношения к новогодним событиям. Правда, судя по газетным статьям и высказываниям многих людей, никто так не считал. Они все такие: а-а-а, я все понимаю, твоя сестра пропала, вот ты и решила спрыгнуть с крыши. Да ни хрена. Та история была ингредиентом, что ли. Если я — спагетти с соусом «Болонез», то Джен тогда — помидоры. Или лук. Может, вообще чеснок. Но она — не мясо и не томатная паста.

Все ведь по-разному реагируют на подобное. Одни начинают ходить во всякие группы в поисках поддержки; я это точно знаю, поскольку мама с папой всегда стараются познакомить меня с очередным сборищем идиотов, и все только потому, что ее организовал человек, получивший аттестат или еще что-нибудь из рук Королевы. А другие сядут, включат телевизор и будут находиться перед ним двадцать лет. А я начала делать глупости. Точнее, это стало моим основным занятием, а до того это было как хобби. Признаюсь вам честно: глупости я делала и до исчезновения Джен.