Долгое падение

А еще… Я не знаю, но, по-моему, мы очень далеко зашли. Если бы вы вздумали нарисовать карту, то кредиты на дом, отношения, работы и все такое были, скажем в Новом Орлеане, а начав нести всю эту несусветную чушь, мы оказались где-то к северу от Аляски. Кто даст работу человеку, который видит ангелов? А кто даст работу человеку, который готов увидеть ангелов, если это принесет ему пару лишних баксов? Нет, в мире нормальных, серьезных людей с нами было покончено. Мы продали нашу серьезность за тысячу двести пятьдесят ваших английских фунтов стерлингов, и, насколько я понимал, на эти деньги нам придется жить всю жизнь, если только мы не увидим Бога, Элвиса или принцессу Диану. Но в следующий раз нам действительно надо будет их увидеть, а еще сфотографировать.

Чуть больше двух лет назад менеджер группы «Р.Е.М.» приехал посмотреть на «Оранжевый дом» и спросил, не будет ли нам интересно сотрудничество с его компанией, а мы сказали, что нас все и так вполне устраивает. «Р.Е.М.»! Двадцать шесть месяцев назад! Мы сидели в его красивом офисе, а он нас уговаривал. Уговаривал, понимаете? А теперь я присоединился к таким людям, как Морин и Джесс, в их попытке выжать пару баксов из человека, который с радостью готов дать нам эти деньги, если только мы выставим себя на посмешище. За последние несколько лет я твердо усвоил: не бывает таких ситуаций, в которых невозможно облажаться, — стоит только постараться.

Меня утешало одно: здесь у меня не было ни друзей, ни родственников. Никто не знал, кто я такой, исключая, может, поклонников нашей группы, но я не склонен полагать, что такие люди читают желтую прессу. Ребята из пиццерии могли случайно увидеть статью, но они в первую очередь подумали бы о деньгах и моем отчаянном положении, а об унижении вспомнили бы в последнюю очередь.

В общем, оставалась только Лиззи, и если уже она увидит мою фотографию с безумным взглядом, то так тому и быть. Знаете, почему она меня бросила? Она меня бросила, поняв, что я не стану звездой рок-н-ролла. Нет, вы можете в это поверить? Ни хрена не можете. Это вообще невозможно понять. О женщины, вам имя — полная задница. Тогда я думал, что она и глазом не моргнет, узнав, во что она превратила мою жизнь. На самом деле будь у меня шапка-невидимка, я бы первым делом — естественно, после того как ограбил бы банк, нагляделся на женщин в душевой и тому подобных обычных для такого случая дел, — подсунул ей газету и понаблюдал за ее реакцией.

Видите, я тогда ничего не знал. Думал, что знаю все, но не знал ничего.

Морин

Мне казалось, я никогда больше не смогу прийти в церковь после интервью с Линдой. Еще за день до него я немного думала об этом; мне страшно не хватало церкви, но я никак не могла решить, будет ли Бог против, если я просто приду и сяду на последний ряд, а на исповедь не пойду, ускользну оттуда еще до причастия. Но как только я сказала Линде, что видела ангела, то сразу поняла: с этих пор мне придется обходить церковь стороной, и, пока я жива, путь туда мне заказан. Я не знала, какой именно грех я совершила, но была уверена, что грехи, касающиеся выдумывания ангелов, — смертельные.

Я все равно знала, что по истечении шести недель покончу с собой; с чего мне менять свое решение? Я была занята как никогда: интервью и наши встречи, так что это немного отвлекло меня. Но вся эта беготня казалась мне сиюминутной, словно я торопилась все доделать, собираясь в отпуск. Все было очень просто: я была человеком, который собирался покончить с собой, как только руки дойдут.

Мне хочется сказать, что первый проблеск света я увидела тогда, в день интервью с Линдой, но это не так. На самом деле я будто собралась смотреть передачу по телевизору, ждала именно ее, как вдруг наткнулась на нечто более интересное. Не знаю, как для вас, но для меня наличие выбора — это далеко не всегда хорошо. В итоге можно все время прыгать между двумя каналами, не вникая толком ни в одну из передач. Не понимаю, как живут люди с кабельным телевидением.

Самое интересное произошло после интервью. Так получилось, что я разговорилась с Джей-Джеем. Он шел домой, а мне надо было на автобус, так что мы пошли вместе. Не знаю, хотел ли он идти со мной, — ведь мы практически не разговаривали с того момента, как я ударила мальчика Джесс в Новый год, — но возникла одна из тех неловких ситуаций, когда один человек идет позади, буквально в пяти шагах, а второй вынужден остановиться и присоединиться к нему.

— Непросто было, не находишь? — спросил он.

Я удивилась. Мне казалось, только мне тяжело далось интервью.

— Ненавижу ложь, — сказала я.

Он посмотрел на меня и рассмеялся. Только тогда я вспомнила про его ложь.

— Не обижайся. Я тоже лгала. Я солгала насчет ангела. И Мэтти тоже лгала: сказала, что пойду праздновать Новый год в гости. А еще тем людям, что приглядели за Мэтти в приюте.

— Думаю, Бог тебе это простит.

Мы прошли еще немного, как он вдруг спросил:

— А что могло бы заставить тебя передумать?

— В смысле?

— В смысле, что могло бы заставить тебя отказаться от… ну, от желания покончить со всем и сразу.