Долгое прощание. Обратный ход

— Не пробуй нажиться на деле Леннокса или рекламу себе на нем делать.

Теперь все, с концами. Терри нет, и мы не хотим, чтобы его память ворошили.

Парень и так намучился.

— Бандит с нежными чувствами, — сказал я. — Умереть можно.

— Закрой поддувало, дешевка. Менди Менендес спорить не любит. Он приказывает. Зарабатывать ты на этом не будешь. Усек?

Он встал. Беседа была закончена. Взял со стола свои перчатки. Они были из белоснежной кожи. Казалось, он их ни разу и не надевал. Шикарный тип, этот мистер Менендес. Но при все своем шике опасный, как сто чертей.

— За рекламой не гонюсь, — сказал я. — И никто мне не предлагал ни цента.

Да и кто станет предлагать, и за что?

— Кончай прикидываться, Марлоу. Ты три дня просидел в клоповнике не потому, что ты такой хороший. Тебе кой — что отстегнули. Кто — не скажу, но догадываюсь. И тот, про кого я думаю, может всегда подкинуть еще. Дело Леннокса закрыто и останется закрытым, даже если… — он запнулся и хлестнул перчатками по столу.

— Даже если Терри ее не убивал, — сказал он.

Его удивление было таким же фальшивым, как позолота на обручальном кольце, что покупают накануне уик — энда. — Тут я бы с тобой спорить не стал, дешевка. Да только непохоже на то. Но если бы даже было так — и если бы сам Терри все устроил, как сейчас — так оно и останется.

Я ничего не ответил. Он лениво усмехнулся.

— Тарзан на красном самокате, — проворчал он. — Крепкий паренек. Пускает меня к себе и дает ходить по себе ногами. Первый встречный может его нанять за пару центов и ездить на нем верхом. Ни монеты, ни семьи, ни будущего, один пшик. До встречи, дешевка.

Я сидел молча, стиснув челюсти, не сводя глаз с его золотого портсигара, блестевшего на углу стола. Я чувствовал себя постаревшим и усталым. Медленно встав, я потянулся за портсигаром.

— Вы вот это забыли, — сказал я, огибая стол.

— У меня таких полдюжины, — осклабился он. Подойдя поближе, я подал ему портсигар. Он небрежно протянул за ним руку.

— А вот таких полдюжины не хочешь? — осведомился я и ударил его в живот что было сил.

Он охнул и перегнулся пополам. Портсигар упал на пол. Прижавшись спиной к стене, он судорожно задергал руками и с трудом пытался втянуть в себя воздух. С него лил пот. Очень медленно, с большим усилием, он выпрямился, и мы снова оказались лицом к лицу. Я протянул руку и провел пальцем ему по скуле. Он вынес это молча. Наконец ему удалось скривить смуглое лицо в улыбку.

— Не думал, что тебя на это хватит, — заявил он.

— В другой раз приходи с револьвером — или не зови меня дешевкой.

— У меня холуи есть, чтобы револьверы таскать.

— Приводи его, понадобится.

— Сильно надо постараться, чтобы ты рассердился, Марлоу.

Я пододвинул ногой золотой портсигар, нагнулся, поднял его и передал Менендесу. Он взял его и уронил в карман.

— Сначала я стал тебя вычислять, — сказал я, — Зачем тебе надо было время тратить, являться сюда, изводить меня. Потом мне это надоело. Все бандиты однообразны. Как будто играешь в карты, а в колоде — одни тузы. Все у тебя вроде есть, и ничего у тебя нет. Только и умеешь, что собой любоваться.

Понятно, почему Терри не пошел к тебе за помощью. Это все равно, что взаймы просить у шлюхи.

Он осторожно потрогал живот двумя пальцами.

— Вот это ты зря сказал, дешевка. Доиграешься.

Он подошел к двери, открыл ее. Телохранитель оторвался от стены напротив и повернулся к нему. Менендес дернул подбородком. Телохранитель вошел в контору и стал, равнодушно разглядывая меня.

— Хорошенько погляди на него, Чик, — велел Менендес. — Чтоб узнал, в случае чего. Может, у тебя к нему дело будет.

— Видал я таких, шеф, — сказал прилизанный смуглый парень, почти не размыкая губ — их любимая манера. — С ним больших хлопот не будет.

— Не подпускай его к брюху, — произнес Менендес с кислой ухмылкой. — У него правый хук будь здоров. Телохранитель презрительно усмехнулся мне в лицо.

— Куда ему так близко подобраться.

— Ну, пока, дешевка, — попрощался со мной Менендес и вышел.

— До встречи, — надменно бросил телохранитель. — Я Чик Агостино. Теперь увидишь меня — узнаешь.

— Как рваную газету, — сказал я. — Напомни, чтобы я тебе на личико не наступил.

На скулах у него заходили желваки. Затем он резко повернулся и вышел вслед за своим боссом.

Дверь медленно закрылась на пневматических петлях. Я прислушался, но не услыхал их шагов по коридору. Они ступали мягко, как кошки. Просто для проверки минуту спустя я снова открыл дверь и выглянул наружу. Но коридор был пуст.

Я вернулся к столу, сел и немного поразмышлял, почему Менендес, влиятельный здешний рэкетир, не пожалел труда, явился самолично ко мне в контору и предупредил, чтобы я не лез, куда не просят, — буквально через несколько минут после того, как я получил такое же предупреждение, только в других словах, от Сьюэела Эндикотта.

Ни до чего не додумавшись, я решил хотя бы довести дело до конца. Сняв телефонную трубку, я заказал разговор с клубом? Черепаха? в Лас-Вегасе: