Долгое прощание с близким незнакомцем

Само собой, одного ружья для такой жизни мало. Нужно брать и браунинг, и бескурковую двустволку. Браунинг уже стал более привычным, чем Ижевка, но он и более требователен к качеству боеприпасов и уходу, а этого, глядишь, в тех условиях ему может недоставать. К обоим ружьям желательно иметь запасные боевые пружины. Число патронов для них в значительной мере зависело от того, удастся ли раздобыть «мелкашку», желательно магазинную. Для нее патроны весят совсем немного, их можно взять хоть две, хоть даже три тысячи, с тем чтобы добычу мелкой дичи — уток, рябчиков, глухарей, зайцев, белок, соболей, лисиц, кабарги — возложить почти исключительно на нее, а патроны и припасы к оружию двенадцатого калибра брать тогда в основном с ориентацией на крупного зверя — сохатого оленя, медведя, волка, козу, росомаху, рысь, — с которыми часто не повстречаешься. Тогда можно будет обойтись запасом, скажем, в четыре-пять сотен выстрелов. Получится общий вес оружия в 9 кг, принадлежностей к нему — шомполы, калибровочные кольца и пробки или шарики по диаметрам канала ствола, вишеры, щепки, навойники, закрутки, иглы для выбивания капсюлей из стрелянных гильз, ружейное масло — 2 кг, боеприпасов для «мелкашки» — 10 кг, боеприпасов для ружей двенадцатого калибра — 25 кг. Без особой ошибки можно принять, что все это вместе составит 36, возможно 40 кг, то есть столько, сколько едва унесет один человек. Вот тебе и первый сюрприз. А ведь это только верхушка айсберга. Прибавь сюда рыболовное снаряжение: пару спиннингов с катушками, лески, блесны, крючки — будет еще 3 кг, а с сетью скромной величины — и все 5 кг.

Теперь инструменты. Топоров — минимум два, а лучше 3, колун 1, пассатижи — 3 штуки, точило ручное и точильные бруски, тиски настольные, дрель ручная, реверсивная отвертка с набором сверл и наконечников, сверла для дрели разных диаметров, плашки и метчики, напильники треугольные плоские, полукруглые, круглые — 10–12 штук, надфили — 2 набора, зубила — 2 штуки, ножницы по металлу, простые и маникюрные ножницы, отвертки разные, стамески — 4 штуки, рубанок, большие лучковые пилы с запасными полотнами, ножовки по дереву и металлу. А еще проволока стальная и медная — метров по 20, крепежи разные, лопаты штыковые — 2 штуки, совковая — 1, еще саперная или лавинная лопата на коротком черенке — 2 штуки, гвозди разные — 3 кг. Итого примерно 16, если не 20 кг. Меньше можно? Можно, но плохо. Ведь целое хозяйство надо иметь, причем многое — не в единственном экземпляре.

Кстати, один мой предшественник в деле исчезновения из цивилизации — Эрик Кудусов — настоятельно советовал при одиночном житье в тайге иметь бензопилу для заготовки бревен на постройку дома и, главное, на дрова. А с запасом бензина это еще 30 кг. Вообще опыт этого самого Кудусова для меня определенно должен послужить примером и ориентиром. Интересный он оказался человек. Сначала его фамилия встретилась мне в одном из номеров «Катеров и яхт», где он описывал опыт создания и использования на Камчатке в волноприбойной полосе катамарана с поплавками из брезентовых «колбас», набитых надутыми камерами для футбольных мячей. Катамаран нужен был для работы — видимо, он был океанологом. А довольно скоро — через каких-нибудь три-четыре года — он выпустил книгу «Остаюсь на зимовку», в которой сообщал, что во избежание полного нервного истощения в условиях городской цивилизации он решил напрочь изменить образ жизни и отправился работать в качестве штатного охотника-промысловика в промхоз в Средней Сибири, как мне показалось, где-то на правых притоках Енисея между Подкаменной и Нижней Тунгусками, скорее всего, на реке Бахта. Наши с ним варианты «бегства» различались одним — он продал часть своей свободы промхозу, обязавшись добывать пушнину и сдавать ее государству, а я этого не хотел. Зато он получил обеспечение припасами, продуктами с доставкой их по воздуху в район промысла, а мне все это надо было оплачивать самому. Что именно привело Кудусова на грань полного нервного истощения, он в своей книге не рассказал. В конце-то концов, не все ли равно. Просто понял человек, что так жить, как живут в городах, он не способен. И нашел свой путь к исчезновению. Не абсолютному, но близкому к нему. Честь ему и хвала. Ведь он это уже проделал. Мне же только предстояло.