Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества

Четверо матросов, с которыми я качал, запыхавшись, повалились на пол. Я принёс бочонок с водой и дал каждому напиться. Затем (с волнением и страхом, ведь мне не чуждо ничто человеческое) полез вниз смотреть черту. Я долго стоял перед ней, потому что из-за колыхавшейся от качки воды не был уверен. Наконец я удостоверился. Вода пошла на убыль.

Я взлетел наверх в три прыжка.

— Братцы! — закричал я. — Уровень понизился на дюйм. Смерти придётся, чёрт бы её подрал, искать себе добычу в другом месте.

Грянуло пронзительное ура. Я вгляделся в лица. Теперь ребята дотянут до мыса, тут двух мнений быть не может.

— Продолжайте в том же духе, — сказал я, — и скоро плотник сможет приступить к заделыванию пробоин. Только имейте в виду, дело пойдёт медленнее, — добавил я, — если вы будете потеть, как Керуэн. Это прибавит каждой вахте работы на целых полдюйма.

Все засмеялись, но не над Керуэном. Он широко улыбнулся мне, видимо, из благодарности, словно я его чем-то одарил, хотя на самом деле я думал исключительно о спасении собственной шкуры.

Когда я вернулся на палубу, оказалось, я почти забыл, что там творится. Над палубой беспорядочно вздымались сокрушительные, грохочущие, клубящиеся, бичующие валы с пенистыми гребнями, которые взмывали по круче волны вверх и застывали там, чтобы, тут же потеряв опору, сорваться вниз.

— Капитан, — обратился я к Уилкинсону, который стоял на том же месте, где я его покинул. — Теперь мы не затонем. Ребята качают изо всех сил.

— Вы просто чудо, дорогой Сильвер, — отвечал он бесстрастным тоном, напугавшим меня куда больше его угроз и проклятий. — Если б вы смыслили в навигации, я бы сию минуту произвёл вас в первые помощники. Только взгляните на этого мерзавца. У меня в голове не укладывается, как таким морякам вообще доверяют судно.

Проследив за его взглядом, я обнаружил жавшегося к фальшборту первого помощника, Хардвуда. Он был весь облеван и дрожал от страха, совершенно не оправдывая свою фамилию, предполагавшую твёрдость характера.

— Он боится, сэр, — объяснил я.

— Это видно невооружённым глазом. Да, боится за себя. Но какой с этого прок для «Леди Марии»? Можете мне сказать?

Я не мог да и не хотел ничего сказать ему, потому что, если честно, мне было начхать на «Леди Марию» со всем её экипажем и оснасткой, от киля до верхушек её более не существующих мачт.

— Говорите, качают изо всех сил? — помолчав, переспросил капитан Уилкинсон. — Вот и прекрасно, по крайней мере, заняты делом. Хотя этого недостаточно. Мы не дотянем до Олд-Хеда. Через полчаса местные крестьяне обретут хороший запас дров на зиму. А я потеряю судно и с ним — своё доброе имя.

— Вы позволите, сэр?

— Вам-то что от меня нужно? — удивился он, словно только что заметил моё присутствие.

— Может быть, есть один способ…

— Да будет вам известно, Сильвер, что для капитана есть всего один способ попасть в ад — пережить своё затонувшее судно.

— Я имею в виду способ не дать ему затонуть.

— Какой же это? — язвительно осведомился капитан Уилкинсон. — Неужели простой моряк нашёл возможность, которую упустил из виду я?

— Нет, сэр, наверняка нет. Но, если не ошибаюсь, тут в заливе должна быть песчаная отмель, называется Лиспатриков дол. Мы могли бы посадить корабль туда.

— Могли бы, — опять-таки желчно проговорил капитан Уилкинсон. — И вы думаете, после этого «Леди Мария» годилась бы для выхода в море?

— Нет, — отвечал я. — А мы с вами, сэр, ещё годились бы. И кое-кто из матросов тоже. И мы могли бы спасти оставшийся рангоут и часть груза.

— Кому, скажите на милость, нужен подмоченный табак? Кто его купит, Сильвер?

— А команда? А я, сэр?

Капитан Уилкинсон не удостоил меня ответом. Мои доводы не тронули его. Я посмотрел на рулевых. Если «Леди Марии» предстоит закончить свой путь в Лиспатриковом доле, руль нужно перекладывать прямо сейчас, иначе будет поздно.

Почему я не схватил топор и не разрубил капитана Уилкинсона с макушки до пят, как колят дрова, в которые он хотел ради своего доброго имени превратить «Леди Марию»? Почему я не последовал совету капитана Барлоу? Однако же я не пошевелил и пальцем. А когда в конце концов зашевелился, мы шли прямо на скалы в заливе Уэст-Хоулопен. Я ринулся к помпам и рассказал ребятам всё, как есть: дескать, капитан Уилкинсон ни в грош не ставит ни их жизни, ни мою, а потому пускай прекращают качать и поберегут силы на то, чтобы добраться до берега, поскольку капитан намерен разбить «Леди Марию» о скалы, принеся её в жертву Нептуну, словно хочет таким образом искупить позор, связанный с потерей судна.

— Что я говорил? — грозно заорал Уинтерборн. — Этот человек безумец, он просто-напросто рехнулся. А мы-то понадеялись на тебя, понадеялись на твоё слово, Джон. Вот чего стоит твоё слово, пропади всё пропадом!

Он смачно плюнул мне под ноги.

— Можешь оставаться при своём мнении, Уинтерборн, можешь кипеть злостью и плеваться, сколько душе угодно, — спокойно отвечал я. — А я иду на палубу и беру штурвал в свои руки… даже если мне придётся сбросить Уилкинсона за борт. Вдруг ещё удастся найти кусочек отмели и посадить корабль туда…