Долгожданная встреча

Тори переживала за него, отчаянно хотела помочь ему сделать выбор, но он не позволял ей этого делать, беспечно заявляя, что нет повода для волнений. Вот только она знала, что Себа никогда не бывал беспечным. И любое решение принимал с такой дотошностью, что иногда это изумляло и раздражало. Но больше всего её начинала тревожить его сдержанность. Себастьян всегда всё держал в себе, а она так сильно хотела, чтобы он делился с ней всем: своими мечтами, заветными желаниями, своими мыслями, своими переживаниями. Она была открыта перед ним как книга, а он был тайной, которую она никак не могла разгадать. Тори иногда это жутко пугало, а иногда и злило, однако она была слишком юна, чтобы понять, что за этим может скрываться.

Всё было в том, что он редко улыбался, мало смеялся и почти никогда не шутил. Тори хотела, чтобы её друг умел радоваться жизни, умел чувствовать необъяснимую легкость и восторг, которые заполняли её тогда, когда они бывали вместе. Но что-то внутри него постоянно сдерживало все его порывы. С другой стороны благодаря этому качеству он не играл с другими мальчишками и девочками. Тори не могла себе представить, чтобы он дружил с другими девочками или играл с ними. Ей это казалось чем-то ужасным, неприятным. Стоило только подумать, что он может привести к их валуну другую девочку и почитать ей, как Тори приходила в ярость. Это причиняло ей необъяснимую боль. Хотя, нет, она как раз объяснила это тем, что Себа принадлежал только ей одной. И точка. Слава богу, он знал об этом и нисколько не возражал!

Но чем больше они росли, тем больше мир делился на мальчиков и девочек, на мужчин и женщин. Появилось осознание своей принадлежности и места в этом мире. И это начинало пугать Тори, потому что законы жизни возводили невидимые барьеры между ней и Себастьяном. Она не понимала, что происходит, но что-то менялось, что-то уходило, а на смену приходило то, что не поддавалось объяснению.

В довершении ко всему Тори однажды увидела, как местный конюх поцеловал дочку их кухарки, и это запечаталось у неё в голове, как поворотный момент. Потому что Тори вдруг стала размышлять, а что было бы, если бы Себа поцеловал её? В губы, а не в щеку, как бывало прежде. Что бы она почувствовала? Что почувствовал бы он? И чем больше она думала об этом, тем больше эти рассуждения пугали её. И Тори засунула их в самый дальний угол сознания, не желая, чтобы хоть что-то омрачало их дружбу.

Однако она даже не предполагала, что их дружбу омрачит сам Себастьян.

В тот день они сидели на валуне и смотрели на пенящиеся волны, когда он тихо заговорил:

- Я долго думал, прежде чем решить.

- Ты всегда думаешь, сколько я тебя знаю, - с нежностью заметила Тори и повернула к нему улыбающеёся лицо. Но увидев его задумчивый профиль, девушка насторожилась: он выглядел чересчур серьезным. - И что ты решил? - обеспокоенно спросила она, нахмурившись.

- Мне нужно определиться по жизни, решить, кем стать.

Едва эти слова сорвались с его губ, как Тори ощутила острое беспокойство.

- И… и кем ты хочешь стать? - дрожащим голосом осведомилась она.

Тут он поднял голову и посмотрел на неё своими необыкновенно зелеными, блестящими глазами, и сердце Тори замерло в груди. Ему было уже восемнадцать лет. Боже, он был так красив суровой, присущей ему одному строгой мужской красотой! Черты лица его стали ещё болеё выразительными, подбородок выступал вперед, а темно-каштановые волосы завитками падали на широкий лоб. Но, как и прежде, сильнеё всего завораживали его глубоко посаженные, миндалевидные глаза. Их взгляд проникал ей в самую душу и заставлял невольно трепетать. Она по праву гордилась своим другом.

- У меня не так уж и много вариантов, - как-то печально начал он. - У младших сыновей небольшой выбор, если только у них нет богатой овдовевшей тети, которая могла бы оставить им свое наследство, но такой у меня, к сожалению нет. Поэтому мне остается выбрать морской флот, армию, адвокатское дело, банки или…

Себастьян не договорил, но Тори тут же догадалась, что он выбрал именно то, что оставил напоследок. И она почему-то была уверена, что это не обрадует её.

- Или? - в нетерпении спросила она.

- Это мое призвание, - неожиданно решительно заявил он. - Я чувствую, что это именно то, с чем я справлюсь лучше всех. Я рождён для этого.

Его убежденность вселяла в неё почему-то не восхищение, а ужас.

- Рождён для чего? - воскликнула Тори, соскочив с валуна.

Себастьян тоже спустился на золотистый песок.

- Я хочу стать священником, - тихо ответил он, глядя ей прямо в глаза. - Я хочу помогать другим и доносить до них слово Господа.