— Возможно, вскоре я ей стану… в зависимости от того, как пойдут мои дела. — У нее не было сил на это. — Кто-то может рассказать мне о результатах анализов, и что мне нужно сделать, чтобы позаботиться о себе?
Медсестра снова потрясла одеянием, пытаясь всучить его Лэйле.
— Он не может сюда вернуться…
— Что?
— Не может, потому что вы… он не может находиться здесь с вами. И не должен был этого делать…
Лэйла подалась вперед, в ней разгорался гнев.
— Позвольте все прояснить… я хочу поговорить с доктором. — После этого требования медсестра наконец-то взглянула на неё. — Я имею право знать, что он узнал о моем теле… Велите ему прийти сюда.
В ее голосе не было дрожи. Ни высоких ноток, намекающих на истерику, лишь ровный, властный тон, который никогда прежде Лэйла у себя не замечала.
— Ступайте и приведите его, — потребовала она.
Медсестра подняла одеяние.
— Пожалуйста. Наденьте это. Он…
Лэйла заставила себя не перейти на крик:
— Я всего лишь обычная пациентка…
Медсестра нахмурилась и пожала плечами.
— Извините, но это совсем не так. И поскольку Хэйверс обеспокоен случившимся, он не может продолжать осмотр.
— Почему?
Медсестра просто смотрела на Лэйлу.
— Он хороший мужчина, который чтит традиции…
— Во имя Девы-Летописецы, какое это имеет отношение к делу?
— Праймэл может убить его за то, что он совершил.
— Вы про осмотр? Я дала согласие — это была необходимая медицинская процедура!
— Теперь неважно. Он поступил противозаконно.
Лэйла закрыла глаза. Ей следовало обратиться в клинику Братства.
— Вы должны понимать его происхождение, — ответила медсестра. — Вы стоите на той ступени иерархии, с которой мы не встречаемся… более того, не должны это делать.
— У меня есть бьющееся сердце и тело, которому требуется помощь. Это все, что он, да и все остальные, должны знать. Плоть у всех одинакова.
— Но не кровь.
— Он должен прийти ко мне.
— Этого не будет.
Лэйла сосредоточила взгляд на женщине, а затем положила руку на низ живота. Всю свою жизнь до сего момента она провела праведно, служа верой и правдой, выполняя свои обязанности, но жила по правилам, которые диктовали другие.
Больше этому не бывать.
Она прищурилась.
— Передай доктору, либо он придет сюда и расскажет лично о моем состоянии… либо я отправлюсь к Праймэлу и слово в слово передам ему о произошедшем здесь.
Она намеренно перевела взгляд на аппарат, что использовали для ее внутреннего осмотра.
Увидев, как побледнела медсестра, Лэйла не ощутила радости от этого шантажа. Но сожаления она тоже не испытывала.
Медсестра низко поклонилась и, пятясь, вышла из кабинета, оставив нелепую ткань на столике у раковины.
Никогда Лэйла не считала свой статус
И это только начало.
С другой стороны, она теряла дитя — и это был конец.
Протянув руку, Лэйла взяла белую ткань и обернулась в нее. Она не заботилась о деликатных чувствах врача, но если будет прикрыта, как они просили, может тогда он сосредоточится на ней, а не на том, кто она.
Почти сразу же раздался стук в дверь, и, когда Лэйла ответила, вошел Хэйверс с таким видом, словно кто-то приставил пистолет к его голове. Его полуприкрытые глаза не отрывались от пола, а судорожно скрещенные руки прижимали к груди стетоскоп.
— Если бы я знал ваш статус, то никогда не посмел бы коснуться вас.
— Я пришла по собственному желанию, как пациент, которому требуется помощь.
Он покачал головой:
— Вы — Святая на Земле. Кто я такой, чтобы вмешиваться в сакральные дела?
— Пожалуйста. Просто положите конец моим страданиям и скажите, как обстоят дела.
Он снял очки и потер переносицу:
— Я не могу поделиться такой информацией с вами.
Лэйла открыла рот. Закрыла.
— Простите, что?
— Не вы моя пациентка. А ваш плод и Праймэл… Я поговорю с ним, когда смогу…
— Нет! Вы не должны вызывать его сюда.
Взгляд, которым одарил ее Хэйверс, сочился презрением, которым, как посчитала Лэйла, он обычно удостаивал проституток. А затем мужчина заговорил низким, угрожающим тоном:
— Вы не в том положении, чтобы что-то требовать.
Лэйла отпрянула.
— Я пришла сюда по собственному желанию, как независимая женщина…
— Вы
— Ее собственность!
— …по закону принадлежит Праймэлу, как и должно. Вы не важны — всего лишь сосуд для того, что вам дают. Как вы посмели появиться здесь, притвориться простой женщиной… Подобным двуличием вы поставили мою медицинскую практику и жизнь под угрозу.
Лэйла почувствовала дикую ярость, воспламенившую каждое ее нервное окончание.
— Чье сердце бьется в этой груди? — Она стукнула себя ладонью по груди. — Чье дыхание вырывается из этого рта!
Хэйверс покачал головой:
— Я буду говорить с Праймэлом и только с ним…
— Вы же не серьезно! Я одна живу внутри этого тела. Больше никто не…