Доля Ангелов (ЛП)

— На самом деле, Лейн? — спросила Шанталь, и снова стали падать капли дождя. — Ты не мог подождать, пока высохнут чернила на нашем договоре о расторжении…

— Я готов был жениться на ней еще тогда, — отрезал Лейн. — И ты не в том положении, чтобы возмущаться по этому поводу.

Он бросил многозначительный взгляд на ее живот, Шанталь довольно улыбнулась, словно направляя в него девятимиллиметровый пистолет. — Когда об этом прочитаю?

— Что он от моего отца?

— Не понтифика же. Конечно твоего чертова отца!

— Так это уже есть в договоре. «Не предусмотрено» ни для тебя, ни для твоего ребенка. Если ты захочешь оспаривать данное положение, пожалуйста, но оно будет примерно так же прибыльным, как твоя профессиональная карьера… ой, подожди-ка. У тебя же нет не единой специальности. Официально, во всяком случае.

Она ткнула пальцем прямо ему в лицо.

— Я оставляю ребенка.

— В отличие от моего, да? — Он проигнорировал свою боль в груди. — Или ты все же поедешь в клинику Цинти, как только поймешь, что у тебя не будет на него денег.

— Может, на самом деле, я хотела ребенка от твоего отца.

— Возможно. На самом деле, я даже не сомневаюсь, что это так оно и есть. — Он открыл заднюю дверцу лимузина. — Исполнитель завещания моего отца Бэбкок Джефферсон. Свяжись с ним, запишись к нему на прием… и можешь судиться по поводу имущества. Делай все, что считаешь нужным.

Как только она уселась на заднее сидение, то произнесла:

— Ты будешь разговаривать со мной только через моего адвоката.

— Подруга, слова, которые слетели с твоего языка, разве не доказательство? И я с нетерпением жду звонка твоего адвоката… если он сможет подальше держать тебя от моего дома и собственности. Пока.

Он закрыл дверцу, прежде чем она успела ответить, махнул водителю, предлагая двигаться. Затем Лейн вернулся в особняк. Закрывая тяжелые двери главного входа Истерли, он понятия не имел сколько прошло времени.

Он ощущал, будто сейчас было около часа дня.

Направившись в глубь комнат, он нашел Джона Ленге в шортах с принтом травы в игровой комнате. Но парень не сидел за покерным столом и не разминал пальцы над двумя колодами карт над сукном. Также он не вбивал шары на антикварном бильярдном столе. И не играл в шахматы сам с собою раритетными мраморными фигурками, а также он не сидел напротив доски с нардами.

Ленге стоял у дальней стены, рассматривая картины, развешанные на дубовых панелях.

С подсветкой сверху, изображение Иисуса Христа было выполнено в темно-коричневых и слоновой кости тонах, опущенные глаза Спасителя настолько были реалистичными, что практически можно было почувствовать Божественную жертву, которую он собирался принести.

— Не плохо, да? — приглушенно спросил Лейн.

Ленге развернулся, схватившись за сердце.

— Мне очень жаль. Я не хотел тут шастать. Но не смог удержаться, полагая что тебя и леди стоит оставить наедине.

Лейн вошел в комнату, остановившись у бильярдного стола. Шары лежали в «стрейт пуле» готовые начать игру, но он не мог вспомнить последний раз, когда кто-нибудь дотрагивался до них кием.

— Я ценю, что вы оставили нас двоих, — сказал он. — И вашу помощь. Вы сократили время ее разгрома в половину.

— Ну, думаю, я не проявил неуважение к той даме, потому что могу понять, почему ты решил построить семейный очаг в другом месте.

Лейн засмеялся.

— Вы со среднего запада быстро ставите всех на место.

— Я могу спросить тебя кое о чем? — поинтересовался Ленге, поворачиваясь спиной к картине. — Здесь на табличке… написано…

— Да, это Рембрандт. И мы проверяли его настоящую подлинность через несколько организаций. Документы, что это не копия, хранятся здесь где-то в доме. На самом деле, в прошлом году частный коллекционер, который приехал на Derby Brunch предложил моему отцу сорок пять миллионов… по крайней мере, я слышал об этом.

Ленге засунул руки в карманы, как будто боялся, что готов был дотронуться до настоящего шедевра, написанного кистью гения.

— Почему ты такую вещь скрываешь здесь? — Мужчина кинул взгляд через плечо. — Не в главной зале или где-нибудь еще? Я не совсем понимаю, почему такой шедевр находится здесь, а не в главной гостиной?

— О, для этого имеется свое объяснение. Моя бабушка, старшая ВЭ. как ее звали, совершенно не одобряла азартные игры, а также спиртное и курение. За границей она приобрела эту картину еще в тысяча девятьсот пятидесятом году и повесила ее здесь, чтобы мой дед и его «хорошие мальчики», страстно желающие погрешить, всегда видели этот шедевр перед глазами, понимая, кого они подводят, на самом деле.

Ленге рассмеялся.

— Какая умная женщина!

— Она вместе с дедом собирала картины старых мастеров живописи. Они развешаны по всему дому… но эта, пожалуй, наиболее ценна, хотя видеть ее может не каждый.

— Я хочу, чтобы моя жена увидела ее. Я бы с удовольствием сфотографировал ее на телефон, но по фотке о ней судить невозможно. Перед этой картиной нужно стоять и рассматривать ее. Воочию, ты понимаешь, о чем я?

— Вашей жене здесь всегда рады.