Доля Ангелов

Душеприказчик Уильяма Болдвейна был одет в темно-синий костюм с красно-синим галстуком и белым платком, выглядывающим из нагрудного кармана. Ему было за шестьдесят, он представлял из себя богатую версию пожилого парня, его щеки поднимались над воротничком фирменной рубашки, от него исходил запах кубинских сигар и одеколона после бритья, и этот запах пронесся в комнату до того, как он пожал протянутую руку.

Семюэль Ти тоже поднялся с другого конца дивана.

— Мистер Джефферсон. Я здесь в качестве адвоката Лэйна.

— Как твой отец, Семюэль Ти?

— Очень хорошо.

— Передай ему мои наилучшие пожелания. И всем, кто присутствует здесь по приглашению семьи, мои наилучшие пожелания.

— Мистер Джефферсон, — произнес Лейн. — Это моя невеста Лиззи Кинг.

Иииии наступила довольно-таки долгая тишина во всей комнате: Джин закатила глаза, Семюэль Ти улыбнулся, а мистер Джефферсон поклонился в пояс.

Лиззи тем временем с нескрываемым удивлением взглянула на Лейна, а затем пришла в себя, тряся в рукопожатии руку душеприказчика с улыбкой.

— Это произошло совсем недавно.

На секунду показалось, что глаза мистера Джефферсона загорелись, словно он был влюблен в нее, а потом стали лукавыми, но дружескими.

— Ну, поздравляю! — мистер Джефферсон кивнул Лейну, а потом снова посмотрел на его избранницу. — Я бы сказал, что вы обновили свой генофонд, но это было бы неуважением к его бывшей миссис. Но ты, однако, значительное улучшение.

Лиззи рассмеялась.

— Вы очаровываете людей, не так ли?

— Если я опять одеваю свои охотничьи сапоги, мэм, — мистер Джефферсон снова став серьезным, взглянув на Лейна. — Где твои братья?

Лейн снова занял свое место рядом с Лиззи.

— Не знаю, в каком состоянии пребывает Макс и как с ним связаться, а Эдвард…

— Прямо здесь.

Эдвард стоял в арке гостиной, и хотя Лейн уже встречался с ним за день или два до этого, но в облике его брата было нечто такое, что теперь приходилось долго привыкать. Эдвард видно недавно побрился и принял душ, его влажные темные волосы, завивались снизу, раньше он себе такого не позволял. Брюки почти спадали с его бедер, удерживаемые только ремнем из крокодиловой кожи. На нем была голубая рубашка, видно, из его старого делового гардероба. Но она настолько свободно висела, словно он был ребенком, который натянул на себя одежду своего отца.

И все же всем своим обликом он вызывал уважение, пока ковылял к одному из кресел и с трудом опустился в него.

— Мистер Джефферсон. Рад снова видеть вас. Простите за мою грубость, но мне необходимо присесть.

— Я подойду к тебе, сынок.

Душеприказчик положил свой портфель на один из столиков и подошел.

— Приятно снова увидеть тебя.

Эдвард пожал ему руку.

— Взаимно.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Эдвард никогда особенно не общался с душеприказчиком отца, и похоже мистер Джефферсон прекрасно об этом помнил.

— Стоит ли нам ожидать каких-то еще приглашенных?

Лейн хотел рефлекторно сказать, что не знает кого еще пригласил Эдвард, но потом вспомнил, что сам приглашал всех.

— Нет, — Лейн поднялся и направился к дверям, чтобы их закрыть. — Мы готовы.

Он закрыл две половинки двери с одной стороны и тоже самое проделал с другой стороны, в арке в коридор. Обернувшись он взглянул на Лиззи. Она сидела на шелковом диване в своих шортах и поло, ее белокурые волосы были зачесаны назад, полностью открывая лицо.

Боже, он любил ее всю.

— Давайте приступим, — услышал свои слова Лейн.

Эдвард сцепил руки, положив локти на мягкие подлокотники кресла. Через гостиную он смотрел на своего младшего брата, уютно устроившегося с дизайнером садоводом Лиззи на шелковом диване, и ему пришлось признать, что легкость, с которой они сидели бок о бок, свидетельствовала об их крепкой связи, как правило, которую нельзя найти среди браков Брэдфордов: хотя бы взять то, настолько он естественно обнял ее за плечи. И насколько она естественно положила руку ему на колено. И тот факт, что они сначала взглянули друг на друга, словно пытаясь удостовериться, что каждый из них был в порядке.

Он про себя пожелал Лейну всего самого хорошего. Он желал этого от всего сердца.

По другую сторону сидела Джин, в более присущих традициям Брэдфордов отношениях с будущим супругом. Ричард Пфорд никак не выделялся и это тоже было не плохо. Он явно женился на имени семьи, но это было его личное дело.

— Мы собрались здесь, чтобы огласить последнюю волю Уильяма Уайатта Болдвейна в его завещании, — заявил Бэбкок, опускаясь в другое кресло и открывая свой портфель на коленях.

— Может следует пригласить маму? — перебил его Эдвард.

Душеприказчик отца посмотрел поверх своего открытого портфеля и мягко ответил:

— Не думаю, что надо беспокоить ее. Твой отец в первую очередь проявил свой интерес по поводу своих детей.

— Ну, конечно.

Бэбкок выудил из портфеля довольно объемный документ.