Доля кузнеца (тяжёлая)

Мне вдруг стало жалко эту бедолагу, и я отпустил её шею, перехватив её правую руку, чтобы не сбежала. Кто-то может сказать, что я мог бы и вовсе отпустить — догнать девушку по силам любому уважающему себя мужчине.

Я тоже думал так до тех пор, пока не погнался за чужестранкой, которая мне не заплатила. Мало того, что бежала она с довольно увесистой булавой в руках, так ещё и как! Любой мужик споткнулся бы о прилавки с товаром, врезался бы в людей, и растянулся бы поперёк площади, налетев на спящего пса. По крайней мере, любой кузнец, вроде меня. Да, так было со мной, но сейчас не об том. Та гибкость и прыть, что я увидел, я уверен, скрывается во всякой женщине, а потому с ними надо держать ухо востро.

Она заплакала.

— Ну-ну, — жалость во мне вдруг перевесила все остальные чувства. Я почесал затылок. — Ну, с кем не бывает.

Девушка совсем сникла.

— Ладно-ладно, — я не знал что сказать. — Ты ведь что-то хотела от меня, так?

Кажется, это были те самые слова, которые были нужны в данный момент, что-то вроде пароля. Девушка утёрла свободной рукой глаза и произнесла:

— Тебя хочет видеть наш настоятель.

— Так пусть приходит и смотрит! — жалость понемногу улеглась, и ноты обыденного раздражения стали прорываться наружу. — Ты же знаешь, где моя кузница — вот и покажешь ему!

— Он хочет говорить с тобой! — девушка качала головой, а её проницательные глаза с осторожностью изучали меня.

— Так почему же тогда он сам не придёт в кузницу?! — вспылил я, а девушка снова вжалась в стену и отвернулась. — Раз, два, три.

Это я себя успокаивал, кажется, она это поняла.

— Он хочет знать, что ты готов его выслушать. — она снова повернулась ко мне. — И потом, он не может придти сам.

— Целителей вызывайте! — огрызнулся я. — Всем вам они нужны, не только вашему настоятелю.

Она снова покачала головой.

— Кто вы такие, хотел бы я знать? — задал я вопрос, с которого бы следовало начать.

— Ты всё узнаешь завтра, — тихо проговорила она. — Я приду за тобой, если ты согласен.

С минуту я думал.

— Ладно, — нехотя согласился я. — Но давайте там без фокусов! Если попробуете принести меня в жертву — пожалеете.

— В этом месяце мы уже приноси… — она вдруг осеклась. — Нет-нет, что ты! Нам нужна твоя помощь. Мы хотим заключить с тобой сделку!

Она замолкла. Её виноватый вид красноречиво говорил о том, что она взболтнула лишнего.

— Посмотрим, — сказал я и отпустил её руку.

А затем развернулся и пошёл прочь, качая головой от сожаления, что, скорее всего, хлеб в моём рюкзаке сильно помялся.

Разве я не говорил, что от людей в мантиях сплошные беды?