Доля отцовская

Я вообще-то странный человек — воровство сильным грехом не считаю, особенно если бедный грабит богатого. Даже заказное убийство стерпеть могу. Хотя тоже смотря кто кому кого заказывает. А если вспомнить, что сам по молодости творил, то вообще не мне их всех судить… Но вот издевательств над беззащитной женщиной не допущу. Хуже такого только бесчинство над детьми считаю.

Так что, выскакивая на проплешину в узоре леса, я был захвачен самыми кровожадными мыслями. Судя по выражению лица Василия, который скакал рядом, чуть ли не впереди своего Тихона, в таких вопросах он был полностью со мной солидарен.

Однако шайка попалась на диво трусливой. Стоило нам только появиться на краю поляны, как шестеро мужиков жуткой наружности кинулись с воплями кто куда, оставляя свою жертву у ствола дуба, покореженного грозой. Фух, обошлось…

Или нет?

Незнакомка поправила свой наряд и обернулась к нежданным спасителям. На меня с бешенством уставились серые глазища «беззащитной» женщины.

— Ты! — завопила она, одергивая подол платья. — Рит, ты самый большой дурак на свете! Зачем мне все испортил? Вот всегда притаскиваешь свой зад в самый неподходящий момент!

— Извини, знал бы, что это ты развлекаешься, на расстоянии лиги бы объехал. Впрочем, твои поклонники далеко не убежали. — Я пожал плечами, стараясь не смотреть на удивленные лица своих спутников. — Эй, мужики! — позвал я в сторону кустов. — Мы пошутили! Можете продолжать! Коли стесняетесь, так мы за деревьями спрячемся.

Из-за ближайшего кустарника выглянула обросшая физия почитателя «беззащитных селянок». Она удивленно таращила мутные очи любителя опохмелиться на ненормальных наемников.

— Пошутить решили? — уточнила физия, поняв, что бить ее сейчас не будут.

— Ни в коем разе! Разве не слышали, что прекрасной госпоже ваша компания была приятна? Так что мы удаляемся… извините за беспокойство, — хмыкнул я, поворачивая Рассвета. Состроил грозный взгляд, чтобы остальные «спасатели» не рыпались, и тихо прошептал: — Только зрелище не испортите!

Они переглянулись и все-таки последовали за мной, но оружие на всякий случай повытаскивали, видимо думая, что, даже если их командир сошел с ума, женщину все равно надо будет спасать.

Мы столпились за ближайшими широкими стволами лесных исполинов, наблюдая, как осмелевшие мужики выбираются из-за кустов. «Жертва» поприветствовала их ласковой улыбкой и о-очень многообещающим взглядом.

— Учитесь, дети! — нравоучительно сказал я.

— Что?! — прошипела Юля. — Пап, ты совсем повредился в уме на старости лет? Тебе самому не противно будет смотреть?! Что за выходки?! — Надо же, дожил, что дочь меня уму-разуму учит.

— Цыц! Сейчас все поймете.

Число мужиков сначала уменьшилось до пяти, потом до трех. И вот последние смазанные движения… получилась замечательная композиция. День. Лес. Яркие солнечные лучи расписывают поляну удивительными узорами. Где-то выводит свои рулады соловей, явно пытаясь добиться расположения дамы своего пернатого сердца. А посреди этой самой поляны набросаны в кучку тела несостоявшихся насильников.

Женщина тем временем скинула с себя совершенно не шедший ей наряд, оставшись в короткой нательной рубашке, и обыскивала мужиков. Спешившись, я кивнул спутникам, что тут можно будет организовать хороший привал.

— Живы? — уточнил я, подходя к кучке разбойников.

Легко пихнул концом сапога уже обчищенную тушу. Туша протестующе замычала и шустро поползла в сторону кустов.

— А то! — Женщина довольно оглядела увесистые позвякивающие мешочки и пару неплохих ножей. — Тут недавно маркиза одного ограбили, ну я и решила, что средства лишними не бывают. Конечно, многое уже продать успели, зато деньги достались. Эй, падаль, — это она уже разбойникам, — убирайтесь, пока я добрая!

Остальные мужики шустро поползли за своим предводителем. Кто-то пугливо оглянулся и, увидев все ту же нежную улыбку, тихо пискнул, сильнее заработав локтями. Тем временем на полянку вылезла остальная наша компания. Взгляды были предвкушающими. Ну да, куда же я денусь? Конечно, расскажу! Юльтиниэль вывела гнедую лошадь, к седлу которой были приторочены сумки и знакомый по ножнам и рукояти клинок.

— Ваша? — уточнила дочка, подозрительно оглядывая женщину.

Своего вида новая знакомая ничуть не стеснялась. Низенькая, ладная. Вокруг глаз тоненькая сеточка морщин. Уголки губ опущены — видно, нечасто последнее время приходилось улыбаться. Но в свои без малого сорок лет выглядела она все равно хорошо. Даже лучше, чем когда была угловатой растрепанной девчонкой с непомерными амбициями и острым язычком.

— Моя. — Хозяйка сняла с кобылки вещевой мешок, тут же втиснувшись в простые темные брюки и набросив сверху кофту. После чего снова повернулась ко мне: — А ты сильно изменился, Оррен.

— Ну уж как получилось. Я бы и тебя не узнал, если бы не теплое приветствие. — Усмешка получилась добрая.

— Ты же знаешь, что я всегда рада тебя видеть, друг! — Альга привычно уткнулась вздернутым носиком мне ниже ключицы и довольно вздохнула.

Как же было приятно обнять знакомого человека.

— Я тоже. Девятнадцать лет как-никак не виделись.