Доля Пути: Лето

Последний камень лёг на горку из десятков других, которые я натаскал к могиле. Саму могилу вырыл под раскидистой кроной горного миндаля, который ещё не отцвел и был усыпан нежно-розовыми цветами. Копал своей киркой и лопатой, найденной среди пожитков иномирцев. Стены могилы обложил камнями и укрепил долями. — Где мне найти гроб? А так, сплавленные земля и камень — лучше любого саркофага. В полуметре над телом, настелил длинных палок, которые наломал в ореховой роще неподалеку. Их тоже укрепил, чтобы держали вес насыпанной земли. На утрамбованную почву уложил горку камней, а из самого большого булыжника, который смог унести, сделал надгробие — обтесал его ножом, придав форму. Камни и надгробие сплавил, превратив почти в монолит.

А, чтобы применённые Вязи и доли не угасали долгие столетия, использовал металлические бруски стихийника — принцип их работы оказался простым, они брали на себя львиную долю нагрузки, при использовании Знаний и "заряжались" от окружающего мира, наполненного Дыханием. Солнце — вечно, а значит и моя охранная система просуществует очень долго. Вот и пригодились инструменты и ингредиенты из моего набора артефактора.

Что я мог начертить на надгробии? — Снял с шеи девушки цепочку с кулоном и притопил в камне. — Если через несколько веков, в наш Мир придёт кто-то из её соотечественников, возможно кулон поможет опознать её личность. Кулон, кстати, похож на герб или эмблему — животное на подобии льва, встав на задним лапы, положило передние на крестовину вертикально стоящего меча. Тела остальных четырёх иномирцев я просто испепелил, а с ней не смог так поступить. Кто знает, может на её Родине принято кремировать тела или есть другие особенности погребения, но я хоронил, как умел.

— Ну вот, сестрёнка, лежи спокойно, — я решил, что нужно хоть что-то сказать. — Не знаю, как принято у тебя дома, ты уж прости, если что не так. Надеюсь, там, куда ты отправилась, тебе хорошо. Возможно, мы ещё увидимся и я узнаю твоё имя.

Я принялся за работу сразу как очнулся. Всё погребение заняло часа четыре. — Солнце уже клонилось к закату, а дождь, под которым мне пришлось работать, кончился около часа назад. Честно говоря, пока копал и обустраивал могилу, я не чувствовал усталости и боли, которая осталась после достижения третьего порога. Работал я с мыслью о том, что хоть это я могу сделать для той, кого не успел спасти. Это придавало мне сил и немного заполняло пустоту, образовавшуюся во мне.

Вернувшись ко входу в пещеру я окинул отсутствующим взглядом имущество четверых иномирцев, сваленное в кучу. Глянул на арку входа, по краям которой продолжали тускло светиться Вязи. Мазнул взглядом свой рюкзак — я не ел с утра. — Ничего не хотелось делать. Я просто не знал — зачем. Хотя... кое-что закончить нужно. — Кто же Её помянет, если не я?

Из рюкзака вытащил полуторалитровую баклажку с домашней настойкой. — Когда Ильяс-ака увидел в моём списке водку, он усмехнулся и с некоторым осуждением посмотрел на меня. Я отговорился тем, что алкоголь мне нужен для технических целей — так ведь оно и было. Не для себя заказывал, для горного Хозяина. И вот, получается, что обманул. Значит, может Идущий врать, хоть и задним числом. Эта мысль развеселила меня, если можно назвать весельем горькую усмешку. Вытаскивая настойку, заметил помятую металлическую чашу — одному выпивать нехорошо.

Опустилась ночь, я сидел у костра, пил самогон прямо "с горла" — не знал, что так умею — и курил трубку. С той стороны, где я "накрыл" горному Хозяину, послышались звуки, сообщившие мне, что поминаю я уже не один. А дальше, снова началось светопреставление, как тогда на плато. Только в этот раз, страха не было — я решил присоединиться.

Шквалистый ветер выл на все лады, земля и скалы дрожали, а на вершине горы, из обломков которую насыпал покойный стихийник, стоял нетрезвый человек-гроза и от него во все стороны протягивались электрические разряды, огненные искры взлетали вверх и вспышки «Зарницы» периодически освещали бо́льшую часть долины. Определённо, дуэт спелся.

В настойке было градусов пятьдесят, в бутылке я себе оставил грамм шестьсот — да мне никогда много и не нужно было. Глубокой ночью я был уже "в дрова", поэтому последнее что запомнил были десятки, а может сотни горящих глаз, усеявших склоны холмов и вершины скал. Вой, крики, рычание свиты Хозяина разнеслись на многие километры вокруг.

«Гляди, сестрёнка — таким поминкам и боги позавидуют!» — что-то такое орал я в исступлении.

Кажется, я даже выл, вместе со слугами Хранителя. Вырубился, в общем, концовку мероприятия помню плохо.

***

Проснулся я будто от толчка. Резко вскинулся и тут же поплатился за это адской головной болью — закусывать надо. Не переставая шарить вокруг мутным взором, я вытащил из рюкзака кружку и стал заливать родниковой водой пустыню, образовавшуюся в моём горле. Врагов рядом не наблюдалось, я прислушался к себе и понял, что тот толчок был не снаружи, а изнутри.