Доля слабых

Словно забравшиеся в погреб мыши, беглецы крались через спящий поселок. Несколько сотен шагов — и вот уже спасительный лес, под густыми кронами которого разлитая кругом темнота превратилась из непроглядной в кромешную. Дальше двигаться приходилось на ощупь — по понятным причинам они не могли зажечь факелы и осветить себе путь. Кабаз медленно и осторожно переставлял босые ноги, стараясь свести неизбежные шорохи к минимуму. Незнакомка ступала легко — ни хруста, ни шарканья, только движется смутная тень впереди. Ну точно бесплотный дух!

Охотник хоть и не знал, куда именно ведет его девушка, которая и при отсутствии света, прекрасно ориентировалась в знакомом лесу, но чувствовал, что их путь лежит к западу. Десяток миль не сворачивая — и упрешься в Великую Реку, а за ней… За ней дом и свобода… И твари!

Первая остановка случилась достаточно скоро. Через сотню-другую шагов Безродная вывела бывшего пленника к заранее заготовленному тайнику. Под корнями старого дуба, прикрытые ворохом прелой листвы, беглецов дожидались самые настоящие сокровища: два копья, лук и стрелы, два заплечных мешка с провизией, нож, еще какие-то мелочи и одежда — озябший Кабаз радостно наблюдал, как из схрона по очереди появляются: мягкая обувь, кожаные штаны и безрукавка из волчьей шкуры.

В этот момент к девушке вернулся дар речи, и она, по-прежнему шепотом, заговорила:

— Одевайся. Одежка отцовская — должна подойти.

Пока Кабаз непослушными руками натягивал на себя одежду, Безродная, набросив на спину один из мешков, подобрала копье и заметила:

— Жаль, тут помыться негде. Воняешь, как куча дерьма. Но ничего, до реки доберемся — исправим.

Закончивший наряжаться Кабан только хмыкнул — его-то запахи сейчас волновали меньше всего.

— Тебя как хоть зовут? — решился он на вопрос. И не дожидаясь ответа, добавил: — Спасибо, что вызволила.

— Инга я. А спасибо твое мне без надобности. Для себя стараюсь. — В темноте выражения лица девушки было не разглядеть, но в дрогнувшем голосе Кабану померещилась толика фальши. — Долго рассказывать, но ты уж поверь — у меня повод сбежать отсюда даже побольше твоего будет.

Кабаз промолчал. Ему с трудом верилось, что может быть нечто хуже жертвоприношения, когда жертва — ты сам. Да и к позорному столбу, вроде бы, Ингу никто не привязывал. «Темнит девка. Темнит.»

Собрав остальные вещи, беглецы устремились дальше на запад. Шли не тропой, опасаясь случайно кого-нибудь встретить. Петлять, не особо петляли, следы не прятали, но все равно ползли черепахами — в темноте не разгонишься. Дорога грозила затянуться до самого рассвета, и Кабаз не стерпел — помолчав для приличия еще какое-то время, парень предпринял попытку все-таки прояснить ситуацию:

— Слушай, я ведь тебе доверился. Иду за тобой и не рыпаюсь, а мог бы и в любую другую сторону дернуть. Может, начнешь уже объяснять, что к чему?

Сказал и сам испугался — а не обидел ли? «Меня спасли, а я еще носом ворочу. Нехорошо право». Но нет — Инга оказалась не из обидчивых. Не показав виду, что слова недоверия ее хоть как-то задели, девушка спокойно ответила:

— Кроме как к реке, бежать нам некуда. Поймают. Ты вроде не дурак — понимать должен. Тем более, мы же к твоим идем. А ты куда думал?

«Ого!», — такого поворота Кабаз не ожидал. Весь гонор, как ветром сдуло — обратные слова с трудом вылезли из пересохшего горла:

— Мои, как я слышал, наоборот, сюда собираются. Поди, разминуться можем…

— Не. Я-то побольше твоего знаю, — перебила охотника Инга, — У Боголюбов еще не все готово. Дня три у нас есть. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Ну ладно, согласен. Выбора-то у нас все равно нет. Вот только я никак не пойму — тебе то это зачем?

Было слышно, как Инга тяжело вздохнула, и последовавшие дальше словах сразу окутала грусть:

— Хорошо. Расскажу. Вижу, что все равно не отстанешь. Хотела позже, но могу и сейчас. Тайны особой нет. — Девушка собралась с силами и пустилась в не самое для нее приятное, как показалось Кабазу, повествование: — Знаешь, я ведь не сильно к вашим-то и хочу. Не знаю я вас, да и любить ваше племя мне не за что. Но все так паршиво складывается, что выбора у меня не осталось. Уже не первый год меня добивается один охотник. А я не согласная. Никак, никогда, ни за что и ни за какие богатства! Этот Шаргаш, тот еще выродок. Животное в человечьем обличии. Мало того, что гораздо старше меня, так еще и женат уже был. Первой его, Лейде, не повезло — утонула. Случайно вроде, да я-то знаю — его вина. Или сам утопил, или баба не выдержала, да хоть так от него сбежала. А эта тварь у Варага в любимчиках — ему все с рук сходит. Нет на него управы у слабых. У таких, как я! — Голос разгорячившейся Инги становился все громче и громче. Кабаз уже даже хотел сделать ей замечание, но девушка сама поняла, что заводится, и сделала небольшой перерыв, отдышаться. Успокоившись, сбежавшая невеста опять продолжила шепотом: