Долина

В ее голосе не было ни капли нежности, и Сервас увидел, как мальчик обреченно пожал плечами и послал ему разочарованную улыбку.

Ирен оказалась права. Трудно решить, чья смерть была страшнее: отца или сына. Он старался не смотреть на огромную кровавую рану над спущенными брюками и на запачканные трусы. Внимание его привлекли веревки, которыми Марсьяля Хозье за кисти и лодыжки привязали к массивным, вбитым в землю столбикам. Они были синие, плетеные, каждая несколько раз обвивалась вокруг столбика.

– Это страховочные веревки, – сказала Циглер, проследив за его взглядом. – Они предназначены для обеспечения безопасности на спуске или подъеме.

– Что? – удивился, ничего не поняв, Сервас.

– Ну, в альпинизме, в каньонинге[36], – объяснила она.

Ему вспомнились слова одного гида о разнице между альпинизмом и пиренеизмом. Первый соотносится исключительно со спортом, а второй включает в себя понятия и спортивные, и культурные, и эстетические. Альпинизм – спорт, а пиренеизм – философия.

– Должно быть, он ужасно кричал, – заметил Мартен, скользнув глазами по страшной ране между ног трупа, и содрогнулся.

Хозье срезали и соски. Скорее всего, ножницами, тупым ножом или каким-нибудь более примитивным режущим предметом, потому что в ранах было полно черных сгустков крови. На лице Марсьяля Хозье и в вылезших из орбит глазах застыло выражение всепоглощающего ужаса.

– Ближайший населенный пункт километрах в пяти отсюда. И этой дорогой больше никто не ездит, разве что грибники, но для них сейчас не сезон.

Сервас вслушивался в журчание ручья и вдруг заметил в отдалении кучу одежды.

– Как и все прошлые разы, шум воды заглушил все прочие звуки… Зачем он бросился волку прямо в пасть, если его сына только что убили примерно в таком же месте?

Циглер нашла опечатанный пакет с уликами и показала Сервасу телефон.

– Ему позвонили за несколько минут до того, как он вышел из дома. Должно быть, он очень доверял звонившему, если приехал на встречу сюда…

– Значит, он был знаком с убийцей…

– По-моему, об этом все говорит.

– И для него этот человек был вне подозрений.

– Совершенно верно.

– Ему прямо на месте пришло еще и сообщение, – сказала Циглер. – Надо проследить, откуда был звонок, и опросить жену. Пусть вспомнит все его связи в долине. Мы должны выяснить, кому он настолько доверял, чтобы одному явиться на встречу в такой момент…

«Доверие оказалось не к месту», – подумал Сервас, посмотрев на труп с раскинутыми крестом руками и ногами. Он нагнулся и наморщил нос.

– Он, похоже, описался.

– И не только он… Ему мочились прямо на лицо: хотели унизить, опустить…

– Но в таком случае мы можем получить ДНК убийцы, – сказал он.

– Да, такую возможность мы не можем исключить. По крайней мере, были случаи, когда удавалось найти, но очень мало, – умерила его пыл Циглер.

– Надо еще, чтобы данные оказались в картотеке. А вокруг есть следы? – спросил он, стараясь, хотя и без особого успеха, представить себе последние минуты Марсьяля Хозье.

– Следы кто-то методично уничтожил. Как и другие жертвы, он был жестоко избит, а потом с ним расправились, когда он был уже без сознания… Так уже было, и не раз…

Ирен немного отошла в сторону, туда, где земля и камни заросли травой. Два гладких камушка… А на них – треугольник и буква X.

– А… гениталии? – спросил он.

– Исчезли… Может, их стащил какой-нибудь зверь и устроил себе полдник.

Ирен произнесла это очень серьезно. Все это зрелище, казалось, не произвело на нее особого впечатления, но Сервас знал, что это только видимость. Вряд ли кто останется равнодушным и спокойным, полюбовавшись на такое.

– Нет, решительно, там, где вы появляетесь, непременно что-нибудь случается, – прозвучал сзади чей-то голос.

Сервас обернулся. С высоты своего огромного роста на него глядел Ролан Кастень.

– Так и с вами – то же самое, – парировал Мартен.

По тому, как нервно прокурор на него покосился, он понял, что ему не до шуток.

– Нас здесь всего трое, – сказал гигант.

Он принялся легонько гонять камушек носком ботинка, как делал с мусором в заброшенном ангаре. Наверное, он не отдавал себе отчета в этой странной привычке.

– Надо продвигаться дальше. Немедленно вызывайте подкрепление…

– Это будет нам мешать и заставит бесполезно расходовать силы, – запротестовала Ирен. – Руководить новичками, «притравливать» их, ждать, пока привыкнут к нашей системе работы, – все это заставит потерять много драгоценного времени… И поставит под угрозу единство группы.

Кастень мрачно на нее взглянул.

– Я не хочу, чтобы нас обвиняли в том, что мы не сделали того, что должны были сделать. Вы не хуже меня знаете современные СМИ. И социальные сети. Вся эта камарилья, только и выискивающая, к чему бы прицепиться, и измышляющая поучения, как следовало поступить… Чертов конвейер, который раздувает до невероятных размеров каждый эмбрион информации и весь день кряду его по-разному обставляет. Я не желаю пополнять этой шайке склад боеприпасов…

– Но ведь расследование еще только началось, – запротестовала Ирен.