Долина белых ягнят

— Увезли два каких-то мешка. Видно, мешки были особенные, потому что Оришевым дали охрану из трех всадников. Локотош приказал препроводить их за хребет, и чтобы никто не смел задерживать. Всадники еще не вернулись назад. Теперь, наверно, дошли до перевала, если ничто не помешает. Там передадут отца и сына в руки военных или гражданских властей. Я сам видел пропуск, подписанный капитаном Локотошем.

— Когда это было?

— Утром. Они, наверно, доехали до хребта…

— Немедленно погоню! Догнать и вернуть Оришевых живыми или мертвыми. И деньги тоже вернуть! Живыми или мертвыми! Слышите?

Якуб так нажимал на это «живыми или мертвыми», что всякий бы понял: он хочет увидеть Оришевых мертвыми, а деньги целыми.

Кучменов бросил боевой клич, поднял отряд по тревоге, сам отобрал наиболее надежных и злых бойцов. Отправив погоню, Якуб и Азрет поехали в штаб.

Всю дорогу Якуб обдумывал, как ему действовать дальше. Как сделать, чтобы Локотош признал власть Бештоева, подчинился комиссару и чтобы последнее слово всегда оставалось только за комиссаром.

Сейчас, когда все входы в Чопракское ущелье перехвачены и даже с трудом пробитое «окно в небо» занесено снежным обвалом, двоевластие становится нетерпимым. Поймет это Локотош или по-прежнему будет гнуть свою линию?

Пока Якуб гонялся за Чокой, Локотош создал разведгруппу и вооружил ее трофейным оружием. Сидеть в закрытом ущелье, не зная, что делается вокруг, капитан больше не мог. Он собирался делать вылазки, нападать на вражеские посты. Локотош знал, что где-то действуют партизаны. Надо установить с ними связь.

Со стороны «ворот» примчался гонец. На вершинах гор зажглись сигнальные огни — враг двигается к «воротам». Давно надо было ждать этого наступления. Немцы долго не могли мириться со своим поражением.

День был пасмурный. В такую погоду немцы не могли летать над горами: в облаках не видно горных вершин. Значит, не будет и десанта. Локотош поскакал к «воротам». Оттуда уже слышались разрывы снарядов и мин.

Защитники «ворот» спрятались в глубине гранитных окопов.

Даже пороховой дым не проникал в складки скал, где сидели бойцы.

— Как об стенку горох! — шутил Локотош.

Под прикрытием артиллерийско-минометного огня немцы взялись расчищать дорогу. Танками сдвигали огромные каменные глыбы и сталкивали их в реку. Солдаты разбирали завал. Локотош не разрешал открывать огонь. Немцы осмелели. Многие переползали через завал, чтобы вести работу с обеих сторон. И наконец дорога была расчищена. Танки не заставили себя долго ждать. За танками пошла и пехота. Гитлеровцы жались к стенке, но, не встречая никакого огня, почувствовали себя смелее. Прекратился минометный огонь — боялись угодить по своим.

Тогда Локотош дал сигнал. Гора как бы зарычала, неистово загрохотала. Ущелье превратилось в единое черное облако, которое клубилось, закрывая полоску пасмурного неба. И танки и солдаты — все было погребено в один миг. Кому посчастливилось уцелеть, бежал, обезумев.

Это был замечательный взрыв. Не зря Локотош посылал по ночам за взрывчаткой на склады брошенного молибденового рудника. Тонны динамита теперь сделали свое дело: там, где проходила дорога, оказалась отвесная ровная скала. Теперь надо заново долбить ее, чтобы проложить новую дорогу. Для этого потребуется время и время.

— Лавина — оружие смелых! — торжествовали защитники «ворот».

Локотош не покидал своего места, ждал, как дальше поведут себя гитлеровцы.

А вот «дверь в небо» оказалась запертой. Снежная лавина обрушилась на дорогу, которую пробили с таким трудом, и все завалила намертво. Ущелье отрезано от всего мира. Первым об этом узнал Бештоев.

В этот день старики собрались на кладбище хоронить односельчанина. Азрет передал старикам распоряжение Якуба Бештоева собраться в райисполкоме для принятия важных решений.

— Правитель ущелья хочет обратиться к вашей мудрости! — возгласил Азрет, как бы напоминая старикам о стародавних порядках, существовавших при правителе Атажукине, когда Кабарда делилась на несколько псухо (долин), каждое из которых считалось отдельной административной единицей, управляемой адатом. Во главе псухо стоял тет (вождь, вершитель судеб), который мог решать любые дела. Уже два месяца как Якуб считал себя тетом — единоличным хозяином ущелья. Только Локотош мешается под ногами!

— Якуб наш тет, вроде старого Атажукина, — говорили в аулах.

И вот после похорон, в назначенный час, в небольшом зале райисполкома, где до недавнего времени проводились сессии райсовета, собрались старики, представители всех аулов. Тех, кто жил далеко, Азрет привез на подводах. Собравшиеся шумно, возбужденно разговаривали, рассаживались по местам. Стульев не хватало. Те, кто помоложе, остались стоять, выстроившись вдоль стен.

К собравшимся вышел Якуб в сопровождении верного стремянного. Он окинул всех быстрым взглядом: Локотоша нет. А через час пусть приходит. Будет уже поздно.