Долина белых ягнят

— Сначала я познакомлю вас с обстановкой, — начал Якуб свое обращение к старикам. — Чопракское ущелье напоминает теперь кувшин, наполненный бродящей брагой. Содержимое кувшина, пенистый напиток, — это мы, его обитатели. Все отдушины закупорены, все входы-выходы нам отрезаны. Вниз пойдешь — немцы, вверх пойдешь — снежная лавина перекрыла дорогу. А справа и слева скалы. Так и есть кувшин, в котором бродит брага. Но брага не может вечно бродить. Если сосуд все время будет закрытым, содержимое может испортиться. Недаром говорят: вино застоится — потеряет вкус, девушка засидится в девках — потеряет красоту. Брага тоже вино. Она испортится, если не будет доступа воздуха. Воздух может поступить только сверху, то есть со стороны «двери в небо». А дверь занесло обвалом.

— Расчистим, — раздались голоса.

— Расчистим ли? — подхватил Якуб. — Наше ущелье — белое пятнышко на боку вороного коня. Со всех сторон враг. Ждать помощи неоткуда. А между тем жизнь в ущелье должна продолжаться. Наши заботы не уменьшаются. С каждым днем их становится все больше и больше. В горах обильный снегопад, а кормов нет. То, что было, скормили чужому скоту. Кому-то надо подумать об этом. Запасы предметов первой необходимости иссякают. Мыло, керосин, спички, соль давно не завозились. Зерна и картофеля хватит на месяц — не больше. Кому-то надо доверить наши скудные запасы, чтобы они отпускались экономно и по справедливости. В аптеке медикаментов не осталось. Вместо медикаментов навалены охапки лекарственных растений. Тимуровцы летом собирали, а сдать не успели. От каких болезней эти травы — неизвестно. Между тем больные есть и среди гражданского населения и среди военных. Решение всех вопросов нельзя передать только военным. Военные в ущелье составляют лишь одну десятую часть. То есть каждый десятый поставлен под ружье, остальные — женщины, дети, старики. Об отряде заботится Локотош, а о гражданском населении ни у кого голова не болит. Надо, чтобы вы назвали человека, которому доверяете…

— Якуба Бештоева! Кому же еще! — бросил Азрет.

Старики зашумели:

— Якуб наш тет!

Кто-то возразил:

— Бештоев комиссар отряда! Должен брать сторону военных…

— Военные постоят за себя. Пусть Якуб постоит за нас…

Азрет Кучменов вышел вперед.

— Якубу не с руки выдвигать свою кандидатуру. Я предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы Якуба Бештоева избрать тетом ущелья, — прошу голосовать. Единогласно! Пусть теперь тет сам отберет из числа стариков самых мудрых. Это будет дума мудрейших, В думу должен входить от военных и капитан Локотош.

Азрет Кучменов превзошел самого себя. Даже Якуб не додумался бы так ловко затереть Локотоша. Командира отряда — в роли простого члена думы мудрейших! Индюк с заплывшей жиром головой, а с ходу придумал структуру нового правления! Если выбирать из двух названий — тет и комиссар, — то Якуб за первое. Это больше отвечает его настроению. Якуб даже вознес обе ладони к небу, как это делают старики на молебне.

— Пусть ваше решение примет аллах!

Старикам это совсем понравилось. На разные голоса они подтвердили:

— Инш-аллах! Инш-аллах!

— Мы имели возможность, — Якуб подходил к главному вопросу, — не выпрашивать, не клянчить помощи, как это мы теперь должны делать. Мы имели возможность покупать на советские деньги все, в чем мы нуждались. В нашем распоряжении было два миллиона рублей!

В зале зашумели. Закачались папахи, словно черные тюльпаны на весеннем ветру. Не все поверили, что столько денег было в ущелье. Кучменов подтвердил:

— Два миллиона! Ну-ка разделите на каждого…

— Да, да. Аллах тому свидетель! — Чем больше Якуб входил в свою роль, тем чаще он обращал свой взор к аллаху. — Эти деньги я отложил на черный день. А черные дни впереди. Нам не раз придется посылать караваны вьючных лошадей за хребет. Мы не знаем, сколько времени придется выдерживать осаду. Понадобится зерно, соль, мыло, а главное — медикаменты, оружие и боеприпасы… Имея два миллиона, мы могли быть спокойными. Но, как говорится: и муж в папахе и жена в папахе, а ребенок без штанов. Так получилось и у нас. Не было человека, который за все отвечал бы один — дети остались без штанов… Два мешка денег из межрайонного банка попались нам в руки с приказом спрятать их в надежном месте. Нашелся человек, который лишил нас этих денег…

В зале поднялся шум и гвалт.

— Украл, что ли?

— Кто тот негодяй?

— Присвоить народное добро?

— Судить надо такого!

— Как фамилия негодяя?

Якуб не торопился называть имя. Ему хотелось, чтобы брага из кувшина забродила в полную силу. Пусть брызги полетят через край. Но если бы не было до сих пор старинной пословицы, то она могла бы родиться в эту минуту: «Чье имя названо, тот уже стоит на пороге»[3]. Как бы в ответ на выкрик: «Как фамилия негодяя?» — дверь отворилась и на пороге появился капитан Локотош. Он шел в президиум, к комиссару, уверенный, что Якуб собрал стариков, чтобы поговорить с ними о каком-нибудь нужном деле, провести, так сказать, разъяснительную работу. Но тут гаркнул во все горло Азрет Кучменов: