Читаем Долина белых ягнят полностью

…Сначала пленных везли в крытом грузовике, потом поездом — в зарешеченном арестантском вагоне. Дверь открывалась только с одной стороны, возле нее стоял охранник. Почти двое суток тащился поезд, долго простаивая на больших станциях. Каскул иногда думал: вдруг партизаны подорвут поезд? Это был бы выход: тогда конец всему — позору, угрызениям совести, страху…

В пути Каскул познакомился со своими попутчиками. Никто из них, конечно, ле назвался настоящим своим именем, допытываться же, кто таков и откуда, было бестактно и бесчеловечно. Одного, по его словам, звали Джамалом. Рослый, крепко сколоченный парень этот с крупным лицом и густыми бровями мечтал когда-нибудь стать виноделом и иметь хорошую харчевню. Другой, молчаливый, перепуганный, с блуждающими глазами и длинным носом, не сказал о себе ни слова.

Поезд дошел наконец до станции назначения. Вагон отцепили поодаль от вокзала — от него вообще остались лишь кирпичные стены и кусок крыши. Как ни напрягал Каскул зрение, прочитать издалека название станции ему не удалось. Вскоре к отцепленному вагону подкатила большая крытая машина. По всему видно — «душегубка». Пленные переглянулись. Страх сковал члены, хотя можно было догадаться, что морить их в «душегубках» не станут. Не было смысла так далеко возить пленников, чтобы уничтожать. Гораздо проще было сделать это в лагере, над воротами которого висела незабываемая надпись: «Работа делает свободным». В силосной яме хватило бы места.

Всех затолкали в герметически закрывающую камеру, оставив чуть приоткрытой дверь, чтобы доставить пассажиров до места в целости. Не было ни сидений, ни поручней. На поворотах, на колдобинах людей бросало из стороны в сторону. Пришлось всем усесться на корточки, упершись коленками друг в друга. На очередной выбоине дверь захлопывалась, и тогда в камере становилось душно и темно. Но дверь тут же открывали, сидящий поблизости старался придержать ее ногой. В машине явственно ощущался запах газа, хотя водитель, конечно, его не включал: не тех пассажиров вез.

Наконец, уже ночью въехав в какие-то массивные ворота, машина остановилась. Первым наружу выбрался Каскул. При свете луны он огляделся, определил: старинная крепость, обнесенная со всех сторон высоким валом. Слева тянулись казармы, расплывались в ночной мгле. «Из этого мешка зерно попадет только под жернова», — подумал Каскул. Стража спешила скорей сдать людей, их хватали за воротники, пересчитывая, негромко покрикивали. Каскул вспомнил, как чабаны пересчитывают овец — пропускают каждую между ног, вслух произнося цифру. Те, кто принимали новичков, построили их в две колонны: так легче считать. Потом их повели в баню, выдали немецкое обмундирование: их собственную одежду, наверное, бросили в печь котельной.

Утром вновь прибывших повели завтракать. Теперь их с трудом можно было узнать. Изменилась не только одежда — иными стали облик, выражение лиц. Каскул остро ощущал вину перед своей страной, присягу на верность которой нарушил. Все шли молча, стараясь не глядеть в глаза друг другу. Начался первый из девяноста дней, которые им предстояло провести в заточении.

Первая лекция посвящалась секретности, соблюдению конспирации в период учебы. Каскулу и его «коллегам» объявили, что им не разрешается уходить в город. Они покинут это место только один раз и навсегда. Крепость наполеоновских времен была обнесена, как разглядел Каскул в ночь приезда, земляным валом, по гребню его тянулось проволочное заграждение высотой в три метра, охраняемое вооруженными солдатами и собаками. По углам высились древние сторожевые башни.

Старинная крепость на берегу многоводной реки составляла лишь часть учебного центра. Вообще он занимал сотни гектаров вместе с лесами, где были спрятаны полигоны, стрельбища, парашютная вышка, специальные учебные корпуса. Вся огромная территория являла собой закрытую зону, для каждого участка которой был установлен особый режим. Каскул понимал, что в разных отсеках учебного центра таились специальные здания для допросов «свежих» перебежчиков, для разработки специальных операций. Но думать обо всем этом он старался как можно меньше. Все было кончено. Теперь ему оставалось только послушно выполнять команды.

В зоне для перебежчиков он должен был по ускоренной программе усвоить материал, рассчитанный на многие месяцы, а может быть, и годы. Дают, например, автомат или пистолет. Изучил оружие, пострелял в мишень — сдавай назад. Прошел инструктаж по применению взрывчатых веществ, познакомился с толовыми шашками, бикфордовым шнуром, детонатором — переходи к следующему предмету. Особое внимание уделялось парашютному делу. Парашютная вышка всегда была занята. Учебные прыжки «ученики» совершали строго по расписанию. По тому, что этим прыжкам их группа уделяла особенно много времени, было ясно, к чему ее готовят. Однако о своих догадках никто не смел сказать вслух ни слова.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека советского романа

Четыре урока у Ленина
Четыре урока у Ленина

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.

Мариэтта Сергеевна Шагинян , Мариэтта Шагинян

Биографии и Мемуары / Проза / Советская классическая проза

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза