Долина Дестино

Если движения вокруг нет, тогда всё останавливается, даже время, а оно уходит только тогда, когда бессильно над нами. Любая судьба подобна боевому вееру: при одном раскрытии бросаются в бой своими остриями ножи от будущего, прошлого и настоящего в одно мгновение. Только вот конечную цель, куда они попадут, не знает никто кроме её самой. Это были последние слова, что извлекло сознание (из своих воспоминаний от книги Долины) для своего хозяина для растерзания собственных мыслей, так истосковавшихся по работе. Ленад был готов согласиться со всем, лишь бы быстрее отдаться сну, а он, приняв его в свои объятия, готов был отдать ему всё, что у него есть.

…

Солнце, пробежавшее по закрытым векам, известило, что пора вставать, или хотя бы, открывать глаза и поприветствовать его. После стольких дней бессонницы, последнее, что хотелось слушать – это его. Но не это насторожило Ленада, а то, что он не слышал утренней симфонии. По его расчётам он не вышел за пределы долины и музыка должна была здесь слышна.

– Если я хочу, спросить надо как минимум открыть глаза и вытащить своё тело с постели, – подумал принц и пошевелил пальцами на онемевшей ноге. Но в ответ каждый пальчик ему отчитался о своём здравии и автоматически согнул ногу в подтверждение своего выздоровления. Он почти полностью ожил и вчерашняя усталость осталось уже в ночи. Невероятный прилив сил ощущался по всему телу, голова была чистой и лёгкой, руки и ноги требовали встать и размяться как перед игрой в тряпичный мяч. Ещё не встав с постели, Ленад протянул руки в сторону, как – будто словил сильный удар. Руки непроизвольно сжались и будто пружиной оттолкнули невидимый мяч в сторону.

– Надо вставать. Скомандовал сам себе будущий король долины.

– Если движения вокруг нет, тогда всё останавливается – даже время. Опять в голове пробежала эта фраза, точнее её часть, что-то явно намереваясь этим сказать. – Ладно, ладно всё, встаю. Сбрасывая одеяло, опуская ноги на пол, – подумал Ленад.

– Ты прав, нельзя останавливать время, да и невозможно. Вчерашний голос повис над ним, напоминая о том, что вчера с ним было. – Ну и болтун ты, всю ночь рассказывал мне разные сказки про жизнь во дворце.

– Ты что, тоже мысли читаешь? Произнёс Ленад после того, как несколько раз присел и встал от пола.

– Мне это не надо, а эту фразу ты вчера как школьник на уроке произнёс не один раз. После этих слов в него полетела чистая рубашка, он её словил левой рукой, а правой мыло, что последовало сразу за ней.

– А полотенце? А где умывальник? Зевая и рассматривая свои раны на теле, спросил он, пройдя в центр зала.

– Ваше величество, это вам не дворец. Полотенцем будет ваша рубашка, а умывальник – речка за домом. Вы и вправду работаете двумя руками одинаково? Вопрос, прозвучавший в конце, насторожил его. Он обычно это скрывал, когда понял, что это кроме него никто делать не умеет. В детстве Ленад считал, что так и должно быть, но потом, увидев обратное, стал скрывать. Обычно, он всё старался делать правой, изредка помогая себе левой. Все книги, что он прочитал при дворе, про это было написано вскользь и запутанно. Обычно после этого возникало больше вопросов, чем находилось ответов. Так было всегда в святых писаниях, когда не хотели что-либо говорить.

– Нет, так случайно получилось. Почувствовав пристальный взгляд со стороны окон, он обернулся. Его спасительница стояла под светом ввалившегося без приглашения в окно и улыбалась, давая понять ему, что это последний раз, когда он от неё что-то скрывает.

– Ленад, мальчик мой, не стоит скрывать то, что дано тебе сверху. Даже, если этого нет ни у кого. Убегая от себя, – это верная дорога потерять всё, что тебе дано. Сначала научись пользоваться тем, что есть, а потом ищи новое. Эти слова слетали с её уст, как заученные фразы учителя перед уроком. Но он не мог сказать, что в них нет ничего для него лично. – Давай иди, мойся, завтрак уже на столе. Нас ждёт очень интересный день. Только при одной мысли, что нужно идти туда, где его чуть не съели, к нему вернулась усталость и в висках стало сжимать от боли. Вспомнив всё это, он спросил, вплетая страх в свои слова, появившейся только при одной мысли, что ему предстоит сделать.

– Если я не ошибаюсь, ты вчера мне сказала, что эти красные твари едят только друг друга. Это правда?

– Могу повторить, что да. В эти твари вселяются, в основном, блуждающие души воинов погибших в бою с племени, не помню, как его называют, – где на войну идут подростки, но и других тоже. Они не зло, а реальное отражение вашей жизни там, откуда ты пришёл.

– Не знаю, о чём ты говоришь. Но, например, мой отец положил все свои силы для того, чтобы, войн не было. Если бы не эта сумасшедшая, то в нашей долине никогда не было бы воин.