Долина колокольчиков

Снуи, сидевший на снегу, тяжело вздохнул, закрыл голову руками и осуждающе затрепетал крылышками. Судя по всему, дух снега уже устал от нашего с попутчиком бесконечно трепа на грани безумия, но мне нравилось так болтать. Словесные перебранки с Берти были чем-то похожи на игру во фларакет — еще один популярный у нас вид спорта. Не командный, в отличие от тринапа, а для двоих: берете две легких ракетки с сетками, находите полянку пошире — и перебрасываетесь пестрым воланчиком, ловя удовольствие в том, как высоко и красиво он взлетает под небеси.

Я продемонстрировала сыщику идеально зажившую кожу и, заодно, вновь наполненные маг-браслеты:

— Сделано в лучшем виде! А где у тебя шрамы?

— Вот, — он опустил шарф и показал тонкую белую леску, бегущую поперек шеи. — И вот, — открыл обе ладони, исчерченные какими-то крестами, — И на спине очень много, но их я тебе вечером покажу, в таверне, — он подмигнул.

— Старые шрамы я залечить не смогу, Голден-Халла, — после паузы я с сожалением покачала головой. Сыщик широко улыбнулся и пожал плечами:

— Ну, может, просто любопытно станет?… Так, ползем дальше!

— Ползем!

И мы поползли…

* * *

Наконец пришлось вылезать на поверхность. Это оказалась интересная игровая задачка: шар-костер нужно было вести наверх так, чтобы получались ступеньки — иначе бы мы ни за что не смогли подняться по скользким отвесным стенам колодца.

Наверху было тихо и пусто. Гребень горы отделял нас от великаньей лощины: оттуда доносились вибрирующие голоса, но уже без оттенка прожорливой ненависти. Интересно, как великаны восприняли инцидент с нашим появлением? «Две очень вредных мухи?». «Муравьи-приключенцы?». «Трусливые самоубийцы или Бегливая Еда На Ножках?».

Перед нами снова разверзлось Волчье ущелье: всё золотое, солнцем залитое сверху, и неразличимо-синее внизу. Сероватый полумрак затягивал далекое дно. Подвесной мостик, свет моих кошмаров, все так же скрипуче раскачивался в пустоте перед нами.

Берти искоса глянул на мою сосредоточенно-траурную физиономию.

— Хочешь, принесу тебе дорожный указатель с той стороны? Поломаешь, успокоишься? — заботливо предложил он.

Я с сожалением отвергла эту идею и пообещала быть умницей. Мы ступили на мост: сначала Берти с сундуком, потом я, обеими руками схватившись за перила-веревочки. Архитектурное чудо поприветствовало нас сиплым скрипом, но моё сердце на сей раз даже не стало уматывать в пятки. Осталось на месте. Привыкло, видимо.

Впрочем, я рано радовалась.

Мы не прошли и половины пути, как вдруг земля затряслась.

Один из великанов решил прогуляться к ущелью, и каждый шаг его вызывал страшную вибрацию всего, включая мостик.

— Давай поторопимся, — оглянувшись, сказал Голден-Халла, и по его неожиданно спокойному, ровному голосу я поняла, что дело запахло жареным.

И припустила вперед. Но поздно.

Великан сделал еще несколько шагов — все убыстряющихся — появился из-за горы и одним огромным ликующим прыжком приземлился на самом краю ущелья. Что-то всхлипнуло, хрустнуло, и… Выдранные с корнями опоры моста весело полетели в пропасть вместе с доброй частью скалы. И мост, конечно же, тоже. И мы вместе с ним.

* * *

Глава 13. Дочь времени

Я вцепилась в веревки так, как не цеплялась ни за что и никогда ранее. Из-за рывка при падении я резко съехала вниз, до ближайшей перемычки, содрав кожу с ладоней и исторгнув такой вопль, что даже великаний хохот по сравнению с этим показался скромным вяком.

Великан тотчас удрученно заткнулся.

Ногами я отчаянно молотила на пустоте: доски моста, составленные почти вплотную, безнадежно-скользко болтались внизу, и мне никак не удавалось зацепиться за них круглыми мысками сапог.

В этой отнюдь не праздничной ситуации радовали две вещи.

Во-первых, мимо меня до сих пор не пролетело никаких рыжих людей, а значит, Голден-Халла тоже держится. Где-то там, выше. И сундук мне в голову не стукнул: получается, сыщик и его каким-то образом сохранил.

Во-вторых, вандал-великан был так обескуражен устроенным им «скалопадом», что теперь лишь завороженно пялился вниз ущелья, не предпринимая больше никаких вредительских инициатив. Более того, он, как-то удивленно и разочарованно угукнув, попятился и вскоре вновь скрылся за гребнем… Типа, это не я. Меня тут и вовсе не было.

Возможно, мы напоролись на великана-ребенка.

Не берусь судить.

Мы остались втроем — считая снуи, который, истерично и сочувствующе вереща, наворачивал вокруг меня головокружительные спирали. Камнепад кончился. Ущелье предвкушающе примолкло в ожидании новых жертв, на сей раз — органических.

— Ловчая! Ты там как? — заорал сверху Берти.

— Плохо! — честно призналась я. — Я не умею подтягиваться!

— Ну уж на грани жизни и смерти-то можно подтянуться, хей! — не понял он.

— Нет, нельзя! — с сожалением ответила я. — Я бы хотела, но…

Но это правда: мои мышцы были просто не в состоянии выволочь меня наверх. К тому же, речь шла не столько о подтягивании, сколько об эдаком обезьяньем навыке вскарабкивания на одних руках. Который у меня напрочь отсутствовал.

Вот прах.