Долина костей

– Ну, на самом деле у вас случился кратковременный обморок. И бывают же случайные совпадения.

Лорна сама чувствует фальшь своих слов, хотя и цепляется за их обоснованность.

– Да, бывают, – соглашается женщина. – Вроде чертова эскимоса. В Ватикане есть целая конгрегация, которая занимается разграничением случайных совпадений и истинных чудес. Правда, вы скажете, что все они суеверные невежды. – Она поднимает Библию. – «Господь говорит с нами через Священное Писание и через наш внутренний голос, но он также говорит с нами через тайный смысл случайных совпадений». Это сказал Джордж Сантаяна,[18] а уж он-то не невежда. Как-никак, из Гарварда. – Она потягивается и зевает.

– Мерси, но я устала от этого места! И не хочу больше принимать никаких лекарств.

– Их дают вам для вашей пользы, – говорит Лорна, гадая, правильно ли она расслышала насчет «чертова эскимоса».

– Мне от них никакой пользы быть не может. Проблема в том, что я не вписываюсь в ваши представления о том, что должен видеть человек и во что верить, поэтому я сумасшедшая, а сумасшедшую надо пичкать лекарствами. Но вы сами прекрасно знаете, что я здорова.

С последними словами она устремляет взгляд прямо на Лорну, их глаза встречаются, и снова опоры, поддерживающие видение Лорной окружающего мира и ее собственного места в нем, становятся зыбкими и ненадежными. Именно она первой отводит взгляд, именно ее прошибает пот, у нее учащается пульс. Она старается соотнести это состояние с привычной схемой.

«Тут присутствуют элементы гипноза, – говорит она себе. – И вообще, одно накладывается на другое. Я не в лучшей форме, тонус понижен, стресс, давление скачет, и в конце-то концов, это Эммилу здесь душевнобольная, а не я».

Лорна мысленно твердит все это до тех пор, пока не восстанавливает самоконтроль и способность внятно говорить.

– Эммилу, но даже если мы примем на веру существование демонов и способность людей изгонять их, вы не находите, что во всем этом мало смысла? Если Бог, действуя через кого бы то ни было, способен с легкостью избавить человека от одержимости, то почему в нашем случае он не сделал это до того, как Хорэс убил двух ни в чем не повинных женщин? Или, по крайней мере, до того, как он нанес телесные повреждения служащим клиники?

Дидерофф мешкает с ответом, глядя на собеседницу с выражением старой девы, которую ребенок спросил, откуда берутся дети.

– Вы же знаете, – говорит наконец она, – «почему» – это не тот вопрос, с которым следует обращаться к Богу. Тут затрагивается проблема теодицеи, а вам ведь известно, что Мильтон написал длиннющую поэму, оправдывающую то, как Господь относится к человеку. Правда, не уверена, что у него это получилось, если не считать того, что он заставил людей восхищаться Сатаной. – Она снова постукивает по Библии. – И потом, конечно, Иов. Я уверена, вы знакомы с «Ответом Иову» Карла Густава Юнга. Вы подумали над моим сном о гигантских «твинкиз»? Вы не находите, что он имеет к этому отношение?

Лорна спонтанно соглашается, но на самом деле думает о Мильтоне и Юнге. Эти имена она, естественно, слышала, но названных работ не читала, а ведь случаи, когда пациентами психологов оказываются люди, превосходящие их уровнем образования или интеллекта, очень редки. В голове Лорны мелькает мысль о том, что эта не окончившая школы женщина, которую она определила в лечебницу для душевнобольных, куда как эрудированнее ее самой, а уж в том, что касается западного христианства, их познания несопоставимы. Лорна, например, понятия не имеет, что такое теодицея. Пациентка выжидательно смотрит на доктора, но Лорне сказать нечего. Эммилу приходит ей на выручку.

– Я думаю, на самом деле это было навеяно строчкой из Вайль. Вы ведь знаете, кто она такая, не так ли?

– Ну конечно, – лжет Лорна.

– Так вот, она говорит, что чистая любовь к Богу означает благодарность как за благословения, так и за ниспосланные испытания. Это интересный способ смотреть на мир, не так ли?

Лорна вспоминает истолкование сна, которое она состряпала для Микки Лопеса.

– Ага, если плохие и хорошие результаты одинаковы, значит, вы не на крючке, верно?

– Не на крючке?

– Да. В смысле, вы можете отказаться от невыносимой ответственности за совершение дурных поступков. Если плохие и хорошие вещи распределяются Богом одинаково произвольно, значит, нет нужды совершенствоваться, брать ответственность за свои поступки. Я хочу сказать, разве это не самая вероятная интерпретация рассказанного вами сна?

– Вы думаете, что я пытаюсь уклониться от ответственности?

– На определенном уровне. Мне кажется, вы хотите отстраниться от сделанного, от того, что произошло с вами. И я вас вовсе не виню.

Эммилу откидывается назад и вздыхает.

– Ok anhier ok yin.

– Извините?