Долина костей

После того как София умерла, безутешный Жорж де Бервилль на долгое время уединился в темной спальне дома на рю д'Орлеанс в Седане. Он забросил свой бизнес, переложив ношу семейного дела на плечи старшего сына Альфонса, которому едва минуло шестнадцать, а сам долгое время практически ни с кем не общался, почти не разговаривая даже со слугами. Няне Мари Анж, мадемуазель Розьер, было дано указание держать ребенка подальше от отца, ибо вид малютки, столь похожей на мать, повергал его в такую отчаянную скорбь, что все опасались за его душевное здоровье. Однако Мари Анж даже в нежном возрасте семи лет обладала сильной волей и жгучим желанием приносить утешение страждущим, и она очень любила своего отца. Однажды вечером, пока мадемуазель Розьер клевала носом у камина, малышка тайком выскользнула из детской и устремилась по коридору к отцовской спальне. Отца она застала погруженным в беспокойный, прерывавшийся стонами и плачем сон. Присев на краешек постели, девочка взяла его за руку и стала молиться благословенной Деве Марии и святой Екатерине о даровании ее дорогому папочке покоя. И вот ее отец открыл глаза и, как он позднее признавался своему старшему сыну, узрел вокруг чела своей дочери светящийся ореол и услышал голос, возвестивший:

– Пребудь в покое, Жорж де Бервилль, ибо твоя жена обрела блаженство среди праведных, на Небесах.

Впоследствии это происшествие стало рассматриваться как истинное чудо семьи де Бервилль, явившееся первым примером той благодати, каковой Пресвятая Дева одаряла блаженную Мари Анж на протяжении всей ее жизни.

Из книги «Преданные до смерти: История ордена сестер милосердия Крови Христовой».

Сестра Бенедикта Кули (ОКХ), «Розариум-пресс», Бостон, 1947 г.

Глава пятая Признания Эммилу Дидерофф Тетрадь первая

Я снова связалась с Хантером Фоем, но это было не совсем то, что раньше, потому что маленькая часть меня, все еще способная любить, была полностью раздавлена произошедшим в доме, и в моей душе не осталось ничего, кроме гравия и старых пустых ракушек.