Долина кукол

Она взглянула на часы. Пол-одиннадцатого. Может, Джон как-нибудь мог бы приехать? А жене сказал бы, что нужно обсудить эпизод. Наверно, сидит сейчас, переживает за нее, волнуется, придет она завтра или нет. Она улыбнулась. Нет, сегодня она звать его не станет. Она уже вымазала волосы ланолином. Но вот завтра она будет работать в поте лица, а потом пригласит его домой на ужин, поработать c ней индивидуально. И они не просто быстренько перепихнутся. Она заставит его остаться у нее, прижмется к нему, пока не заснет. Может, он будет часто оставаться у нее. И она будет во всем ему помогать. Они закончат картину в срок. И она потребует, чтобы он ставил все ее фильмы. У него ведь дети уже взрослые, значит, он сможет уделять ей больше внимания. Сейчас она позвонит ему и скажет, что усердно занимается. Да, для начала неплохо – он, по крайней мере, заснет, думая о ней.

Она позвонила в студию и узнала его домашний телефон. Затем набрала его номер. Трубку сняла женщина. Нили постаралась говорить басом:

– Миссис Стайкс?

– Нет, я горничная, Шарлотта.

– Ага. А мистер Стайкс дома?

– Нет, мадам, их нет дома. Что передать?

– Ничего не надо.

Нили повесила трубку.

Ушел c женой! Сидит, наверное, в «Романове», рассказывает ей, как ловко околпачил Нили О’Хара. Она буквально слышала его голос: «Слушала меня, раскрыв рот. Такая простодыра. Может, конечно, и звезда, но в душе – до смерти перепуганная вшивая ирландочка. К ней просто надо знать подход». Ну так знай, подход к Нили О’Хара может найти далеко не каждый! Может, родилась она и ирландочкой, но теперь она – звезда! И черт побери, делать будет, что захочет!

Она соскочила c кровати и на цыпочках спустилась вниз. И вдруг остановилась.

– А c какой стати мне ходить на цыпочках? Я в своем доме!

На кухне никого не было. Она открыла холодильник и вытащила из него громадную банку икры.

– Нили, устрой себе пир, – сказала она вслух. Она стала есть икру ложкой. И съела все. – Ну, что дальше? Ну, Нили, чего тебе еще хочется? Делай что твоей душеньке угодно, ты ведь звезда… большой, офигенный талант… ага… офигенно большой талант. И все к твоим услугам! – Она прислонилась к холодильнику. – Пс-с-смотрим… Еще икорочки? А почему нет? На свои ж куплено… – Она открыла вторую банку. – Ну вот, возьмем наверх еще паштетику, вдруг потом захочется. Нили, все для тебя, родная!

Из бара она извлекла непочатую бутылку виски и, спотыкаясь, побрела наверх. Налила себе полный бокал, пошла в ванную.

– Ну, Нили, какую хочешь – красненькую, желтенькую, голубенькую? Бери, детка, какую хочешь.

Она проглотила две красные таблетки и забралась в постель, потом сняла трубку и позвонила вниз, дворецкому:

– Слыш-ш-шь, Чарли, значит, утром меня не будить. Завтра позвони в студию, скажи, что у мисс О’Хара… лар… лар-рин-гит. Никого со мной не соединять. Буду спать… и есть… спать… и есть… примерно неделю. А утром на завтрак подать мне блины c маслом и сиропа побольше. Оргию себе устрою!

1956 год

Нили хорошо продумала, во что одеться. Белые брюки, свободная блузка – чтобы не видно было складок вокруг талии. Боже ж мой, почему сейчас стало так тяжело сбросить эти жалкие десять фунтов? Через несколько дней начнется подгонка костюмов к новому фильму. И вдруг, ни c того ни c сего, Босс вызывает ее к себе. Интересно, что ему от нее надо? Она думала над этим всю дорогу до студии.

Позвонили вчера вечером. Приглашение на встречу передал Эдди Фрэнк, один из помощников Босса. Говорил он почтительно, но в то же время как-то подчеркнуто небрежно, словно речь шла о совершенном пустяке:

– О, мисс О’Хара, Босс хотел бы, если вас не затруднит, попросить вас завтра c ним отобедать.

Если вас не затруднит! Ничего себе! Будто, если вызывает Босс, могут быть какие-то более важные дела. Как же быстро, однако, все забывается. Три года назад, когда ей дали «Оскара», Босс сам явился к ней. Ну что ж, новая картина все расставит по своим местам. Боже ж мой, какая роль! А песни… Ее наверняка опять выдвинут на «Оскара», и не исключено, что еще раз его присудят.

И вот она сидит у огромного письменного стола в раннеамериканском стиле, изо всех сил стараясь выглядеть молодой и энергичной. Она знала, что такой она ему больше нравится. Она решила, что Босс, наверное, родился стариком. Он совершенно не менялся c годами – все те же копна седых волос и многолетний загар, испещренный старческими пигментными пятнами. Глазки его весело поблескивали, маленькие ручки теребили бумаги на столе.

– Милочка, вы знаете, зачем я вас вызвал?

– Нет, сэр. Но я всегда рада видеть вас, сэр.

(О, этот этикет она хорошо успела усвоить.)

– Вы видели вчерашние заметки?

(О господи, это звание. Это вонючее звание.)

– «Мисс Разорение-пятьдесят шесть» – Нили О’Хара. Не слишком приятно, не правда ли? – спросил он ласково.

Нили заерзала на стуле.