Долина лошадей

— Керунио, ты и так провела с ним весь вечер. Тебе не кажется, что мы должны его поделить? Этот праздник посвящен Матери, и мы должны делиться Ее Дарами.

Радонио протиснулась между ними и поцеловала Джондалара. Тут же его обняла какая-то другая женщина. Он стоял в окружении молодых женщин, каждая из которых норовила коснуться или поцеловать его. Почувствовав, что с него снимают штаны, Джондалар стал решительно отбиваться от них, решив, что дело зашло слишком далеко. Когда женщины уразумели, что он не позволит прикоснуться к себе никому, они расступились. Неожиданно он понял, что не видит среди них своей новой подружки.

— Где Керунио? — спросил он.

Женщины переглянулись и дружно захихикали.

— Где Керунио? — настаивал на своем Джондалар. Тут же сообразив, что он вряд ли услышит от них сколько-нибудь внятный ответ, он ринулся вперед и схватил Радонио, больно сдавив ей руку.

— Мы решили, что она должна поделиться с нами, — пробормотала Радонио, изобразив на лице некое подобие улыбки. — Все хотят иметь большого красивого Зеландонии.

— Зеландонии не хочет любой. Где Керунио?

Радонио отвернулась в сторону, явно не желая отвечать на этот вопрос.

— Говоришь, твоя хочет большой Зеландонии? — Тон, которым он это сказал, не сулил ничего хорошего. — Сейчас тебе будет большой Зеландонии!

Он заставил Радонио опуститься на колени.

— Мне больно! Эй, вы! Почему вы мне не помогаете?

Молодые женщины не спешили ей на выручку. Джондалар повалил Радонио наземь. Музыка смолкла, танцующие застыли в недоумении. Она попыталась подняться, но он навалился на нее всей массой своего грузного тела.

— Хотеть большой Зеландонии? Будешь получай! Говори, где Керунио?

— Я здесь, Джондалар! Они держали меня там, чем-то заткнув мне рот. Они хотели пошутить!

— Дурной шутка! — буркнул он, поднимаясь с земли. Он помог подняться и Радонио. В глазах у нее стояли слезы, она потирала свою руку.

— Ты сделал мне больно, — захныкала она.

Только теперь Джондалар понял, что все происходившее действительно было шуткой. Ни он сам, ни Керунио нисколько не пострадали. Ему не следовало обижать Радонио. Его гнев мгновенно испарился, уступив место сожалению.

— Я… Я не хотел делай тебе больно…

— Ничего страшного, Джондалар. Не расстраивайся, — сказал один из мужчин, наблюдавший за этой сценой. — Она это заслужила. Вечно лезет куда не надо.

— Тебе обидно, что она лезет не к тебе, — фыркнула одна из молодых женщин, поспешив встать на защиту своей подруги.

— Неужели какому-то мужчине такое может понравиться? Вы же его облепили, как мухи! Должен же он был себя защитить!

— Неправда, — решительно замотала головой Радонио. — Мы знаем, о чем вы говорите друг с другом. То об одной, то о другой женщине. Разве не так? Я помню твои слова о том, что ты хотел бы иметь всех женщин разом. Особенно тех, которые еще не вкусили Первой Радости.

Молодой мужчина густо покраснел, и Радонио тут же поспешила завладеть инициативой:

— Некоторые из вас любят поговорить и о самках плоскоголовых!

Внезапно возле костра появилась грузная женская фигура. Татуировка на лице и раскосые глаза говорили о ее иноземном происхождении, однако облачение было сшито из кож, выделанных Шамудои.

— Радонио, на празднике, устроенном в честь Матери, о столь грязных вещах говорить не стоит…

Джондалар узнал в странной женщине Шамуда.

— Я больше не буду, Шамуд, — ответила Радонио, повесив голову. Судя по выражению ее лица, она действительно сожалела о происшедшем.

Только теперь Джондалар сумел разглядеть ее по-настоящему. Так же, как и все ее подруги, Радонио была совсем еще девочкой. Он вел себя совершенно безобразно.

— Моя хорошая, — нежно обратился к Радонио Шамуд, — мужчин нужно завлекать, а не завоевывать.

С этим мнением Джондалар не мог не согласиться.

— Но мы ведь не хотели обижать его! Нам казалось, что это ему… понравится!

— Возможно, это и произошло бы. Но в этом случае вам следовало действовать не столь грубо. К таким вещам не принуждают силой. Тебе же это не понравилось, верно?

— Он сделал мне больно!

— Неужели? Может, он просто поступил против твоей воли? А Керунио? О ней-то никто из вас не подумал. Радостью нельзя овладеть силой. Мы оскорбляем этим Мать и Ее Дар.

— Тебе виднее, Шамуд…

— Я запрещаю вам играть в такие игры. Ты слышишь, Радонио? Сегодня у нас праздник. Мудо хочет видеть своих детей счастливыми. Не обращай внимания, дорогая, на эту неприятную сцену, иначе ты испортишь себе праздник. Музыка заиграла вновь — пойди потанцуй.

Джондалар взял Радонио за руку и пробормотал:

— Мне… Мне очень жаль… Я не думай. Не хотеть обижай. Пожалуйста, моя стыдно. Прощай?

Радонио тут же забыла о своей недавней обиде.

— Это была очень глупая шутка… — еле слышно пробормотала она, зачарованная взглядом его синих глаз. Он же нежно прижал ее к себе и запечатлел на ее устах долгий сладостный поцелуй.

— Спасибо тебе, Радонио, — сказал он и зашагал прочь.

— Джондалар! — окликнула его маленькая Керунио. — Куда же ты?