Долина новой жизни

— Нисколько, нисколько, — воскликнула хозяйка.

— Прошу вас, продолжайте, — коротко сказала мадам Гаро. В этот момент двери открылись и в них показались новые гости: Кю и еще один из аборигенов, работающий в лаборатории Крэга, по прозвищу — Чери. Фишер встал и радушно приветствовал вновь прибывших.

— Прошу вас… очень рад. Знакомить не приходится, садитесь.

Кю и Чери, одетые во все серое, оба высокие, оба бритые, оба светлые блондины, очень походили друг на друга, но черты лица первого были более резки и глаза светились энергией и оживлением, черты же второго казались какими-то расплывчатыми, взор выдавал апатию.

Поздоровавшись, они уселись рядом с хозяином.

— Конечно, вы не откажетесь выпить с нами пива.

— Благодарю вас, — ответил Кю.

— Мы не пьем пива, — добавил Чери.

— В таком случае, выпейте с нами кофе или чаю, — предложила хозяйка.

— Мы не пьем ни чая, ни кофе, — сказал Кю; Чери в подтверждение мотнул головой.

— Что с вами случилось? — с изумлением посмотрел на них Фишер.

— Нам нужно соблюдать большую осторожность, мы носим в себе некоторые дефекты.

— Лишь при условии соблюдения осторожности мы можем сохранить здоровье, — заключил Чери.

— Вам предстоит скучнейшая жизнь, — заметил Мартини. — Отказывать себе во всем, что нравится, чтобы прожить лишний десяток лет…

— Вопрос не в десятке лет, — произнес Кю с ударением, — на маневрах гибли совсем молодые люди.

— Мы не можем судить по себе, синьор Мартини. Мы люди старого мира, люди привычек, — дурные ли они или хорошие, это все равно, — и нам трудно от них отказаться, — примирительно сказал Чартней.

— Мне особенно трудно отказаться от дурных, — вполголоса проговорил Мартини. Все рассмеялись.

— Чем же вас угостить? — спросила хозяйка.

— Если дадите воды и варенья, мы не откажемся, — ответил Кю. Когда было подано то и другое, он счел возможным сказать о причине посещения.

— Мы шли к станции, и вдруг я вспомнил, что вы, наверно, не знаете предстоящей сегодня демонстрации новых военных изобретений. Это нечто замечательное. Когда Ворота откроются, и мы вступим на враждебную землю, наши действия будут облегчены этими изобретениями. Солдаты не будут испытывать тех нагрузок, которые им пришлось испытать на маневрах… Вот мы и решили зайти и пригласить вас в клуб.

Кю повернулся к Чартнею и слегка приподнял свой стакан воды.

— Среди нас великий изобретатель, он разрешил проблему создания шагающих машин.

Чартней, оставаясь все таким же спокойным и равнодушным, сказал сквозь зубы:

— Тут нет моей заслуги, господа. Идея принадлежит действительно замечательному изобретателю… — он не договорил, встал и, подойдя к окну, словно хотел что-то разглядеть через стекло, добавил после долгой паузы. — Я только технический исполнитель!

— Я думаю, интересно будет осмотреть этого зверя, — проговорил Мартини.

— А если так, то надо идти сейчас. — Кю и его друг встали.

— Мы сейчас соберемся, — сказала хозяйка.

Надвигались мглистые сумерки. Теплый сырой воздух был неподвижен. Вдоль дорог зажглись электрические фонари. Вокруг светлых шаров вились тучи всевозможных насекомых. Компания, принимавшая участие в дружеском ужине у Фишера, приближалась к клубу. В саду в галереях и на высоком подъезде стояли толпы людей. Тишина мало гармонировала с таким многолюдным собранием. Говорили вполголоса, не слышно было ни смеха, ни крика, ни отдельных восклицаний.

— Лекция еще продолжается, — сказал Кю.

— Желающие не могут поместиться в зале, — пояснил Чери.

— Я нисколько не жалею, что мы не попадем туда, — проговорил на ухо Фишеру Мартини.

— Мы можем посидеть здесь, на скамеечке, — предложила мадам Фишер. Все уселись.

Не прошло и четверти часа, как у подъезда началось усиленное движение. Народ валом валил из помещения; вид этих людей, всегда серьезных и спокойных, резко изменился — лица растягивались в приятных улыбках, глаза искрились; они не могли сдерживаться, и раскаты громкого смеха раздавались со всех сторон.

— Внушенье веселья, — сказал Фишер и тоже начал ни с того ни с сего хохотать.

— Ненавижу механическое веселье, — сказал Мартини, но повел себя крайне странно: подскакивал, гримасничал и выделывал ногами нечто невообразимое. Фрау Фишер смеялась до слез. Чатней, сдержанный, спокойный Чартней, боролся дольше всех и, наконец, не выдержав, разразился громким хохотом. Мадам Гаро одна сохраняла полное спокойствие: предохранитель спасал ее от внушения, проникающего в головы людей. Кю и Чери более всех поддались общему веселью и теперь кривлялись друг перед другом, как бесноватые.

— Пойдем отсюда! — завопил Мартини. — Черт возьми, я ненавижу эту вакханалию. — И в то же время он чувствовал всем своим существом, что ему весело.

Сад наполнился таким шумом, который нельзя описать. Тишина наступила так же внезапно, как и это веселье. Наши знакомые сидели на скамейке, усталые и несколько сконфуженные; они чувствовали какой-то легкий подъем, какой-то прилив энергии. Только лицо мадам Гаро стало еще более мрачным.