Долина папоротников (СИ)

— Все военные пользуются этим? — Кивком головы она указала на фляжку в его руках. И добавила, испугавшись, что была чрезмерно груба, обвинив армейских в злоупотреблении алкоголем: — Отец говорил, что вы участвовали в Трафальгарской битве. — Аддингтон поднялся и обошел кровать по кругу, взбил вторую подушку, не глядя на нее. Лиззи отчего-то догадалась: эта тема неприятна ему. — Вас, верно, только об этом и спрашивают. Простите, — повинилась она.

— Вы не виноваты, Элиза, однако едва ли ни каждый второй, и в этом вы совершенно правы, находит необходимым заговорить со мной о Трафальгаре.

— Я вовсе не хотела…

— Ложитесь, — приказал вдруг мужчина. И, заняв пустующую половину постели, поправил сбившееся на ней одеяло. После потянулся и затушил свечу… Пристукнул о поверхность стола снятыми наконец очками.

Элизабет замерла, страшась пошевелиться, а он неожиданно произнес:

— В тот год мы долго кружили близ Кадеса, выжидая, когда же Вильнёв, этот старый французский лис, высунет нос из логова и решится прорвать нашу блокаду. Приближался период штормов, барометр быстро падал… Помню этот промозглый, пронизывающий до костей ветер с северо-востока, морскую гладь покрытую рябью его порывов. И дождь… Потоки дождя заливали палубу, с парусов капало. Вахтенные офицеры в промасленных плащах выглядели практически неузнаваемыми. Я никогда прежде не мерз сильнее, да и вряд ли сумею снова. — Он продолжил после недолгой паузы: — Я был под началом капитана Фрэнсиса Лафорея на семидесятичетырехпушечном линкоре «Спартиэйт». Французский трофей. Его тогда называли «заколдованным» кораблем…

— Заколдованным? — переспросила Лиззи неожиданно заплетающимся языком.

— Заколдованным, — улыбнулся мужчина. — Мы шутили между собой, что ночами он плавал быстрее, чем днем, потому что построен из ворованного дерева.

— Как интересно…

Лиззи словно воочию видела перед глазами вздымающийся на волнах корабль под белыми парусами, моряков, сгорбленных под порывами ветра, и вязь такелажа над головой… Буквально пахнуло солью в лицо.

Она так и не поняла, когда сумела уснуть…

14 глава

2 часть.

Второй день подряд они тряслись по разбитой дороге, чуть тронутой ударившими морозами, экипаж нещадно подпрыгивал из стороны в сторону, Лиззи с трудом перебарывала желание выскочить наружу и проделать остаток пути на своих двоих. Долгие прогулки были ей не в новинку, а вот желудок, в противовес этому, бунтовал со страшной силой: ее мутило от самого выезда из Колчестера. Только мятные пастилки Джейн, положенные под язык, позволяли ей худо-бедно сносить тяготы долгой дороги.

Вчера они проехали Линдбери, Престон-Кросс и Линдаун, сегодня миновали Бриджтаун, Витчерч и заночевать планировали в Кестелтоне, чтобы на следующий день еще засветло добраться до Кардиффа. Элизабет желала этого еще и потому, что ехать в одном экипаже с Аддингтоном казалось ужасно неловко: большую часть времени они молчали, а если и заговаривали, то перебрасывались краткими фразами (присутствие горничной не способствовало доверительным беседам), а ей хотелось бы извиниться за сон, сморивший ее под рассказы Аддингтона о Трафальгаре.

В душе она понимала: первая брачная ночь должна проходить по-другому, чему-то ужасному, судя по намекам тетушки, следовало случиться, но не случилось.

Почему?

Элизабет поглядела на мужа, погруженного в чтение трактата некоего Иоганна Якоба Валльгаузена «Kriegskunst zu Pferdt“, и устыдилась томику стихов, который сама выбрала в дорогу. Она, в отличие от Аддингтона, посредственно владела французским да под руководством отца выучилась читать на греческом. Гувернантки в их доме не задерживались, и не потому, что Лиззи была плохой ученицей: ни одна не казалась отцу достаточно пригодной для ее обучения. Большую часть знаний она почерпнула из их совместных уроков в отцовском кабинете: чуть-чуть математики и географии, много больше истории и философии древнего Рима. Отсутствие систематических знаний сказывалось не только на ее общем образовании, но и на характере в целом: Лиззи не терпела того, что казалось ей неинтересным. Легко утомлялась от всего посредственного и верила учениям стоиков, почитавших человека за его спокойствие духа и свободу от страстей.

Ни тем, ни другим она похвастаться не могла, и это огорчало ее непрестанно.

— Как долго еще до Кестелтона? — осведомилась она, перестав делать вид, что погружена в стансы ныне скандального Байрона. — Разве мы не должны были добраться до него еще около часа назад?

Аддингтон заложил страницы пальцем, поглядел на нее так, словно позабыл, что она вовсе находится в экипаже.

— Мост через Ди нуждается в ремонте, я посчитал своим долгом оградить нас от возможного риска.

Лиззи вспомнила, что Аддингтон упоминал об этом в их прошлую остановку, о чем она совершенно забыла. Слишком много сторонних мыслей в голове. Слишком взвинчены ее нервы…

— Если желаете, можем выйти размять ноги, — предложил мужчина, и Лиззи кивнула, даже несмотря на то, что хотела, как можно скорее добраться до места.