Долина пламени

Конечно, Паррор сыграл на этом очень умело, и Рафт знал доказывать Ванну, что он не Крэддок, - бесполезно. Возможно, у него появится шанс, когда его приведут к Властелину. При условии, что тот не окажется обросшим шерстью дикарем, с привязанными к поясу человеческими черепами.

Рафт усмехнулся. На самом деле он уже успел заметить, что эта страна, при всей своей странности, не была варварской. Здесь существовала древняя высокоразвитая культура - это было разумное цивилизованное общество, хотя и совершенно чуждое человеческому. Мир кошек не мог быть похожим на мир людей, и все же основные законы были одинаковы и там, и здесь. Равнобедренный треугольник будет равнобедренным и на Земле, и на Марсе. К сожалению, вопросы геометрии вряд ли будут предметом обсуждения. Психология - тонкая штука, она умело расставляет ловушки, и маловероятно то, что она совпадает у антропоидов и у кошачьего семейства.

Как бы там ни было, люди-кошки не могли быть созидателями.

Они были лишь мастеровыми. В подтверждение этому Рафт вспомнил слова Ванна о том, что кто-то другой построил замок Паррора. Всесильный когдато род. Когда? Тысячу лет назад? Миллион? Человеку потребовался срок, соизмеримый лишь с вечностью, чтобы стать разумным существом, - эволюция не совершается в мгновение ока. Но за несколько поколений даже мутация не смогла бы превратить представителей кошачьего семейства в разумных созданий.

Впрочем, рассуждать об этом сейчас было мало пользы. Гладкая поверхность склона окончилась, и он оказался на обычной, грунтовой тропинке, которая, петляя между исполинскими деревьями, убегала вдаль. Теперь, когда его ноги действительно коснулись земли Паитити, он еще больше удивился всему тому, что его окружало. Эти колоссы, казалось, двигались и подступали все ближе и ближе - словно это был пугающе громадный живой Бирнамский Лес *. Такими были эти деревья!

Нет, это не были растения юрского периода и не гигантские папоротники - это были деревья. Теперь Рафт это твердо знал. Настоящие деревья - только вырасти они могли где-нибудь на такой огромной планете, как Юпитер, но не на Земле.

Эти деревья служили прибежищем живых организмов; Рафт заметил это, когда тропа вплотную подошла к одному из этих исполинов. Издали кора на деревьях казалась гладкой и ровной на самом деле она была вся покрыта наростами.

Гигантский ствол дерева был увит плющом, и его бесконечные ростки, точно змеиные языки, тянулись к пролетающим мимо насекомым и птицам.

На плюще не было ни единого листка, но он весь сверкал от ярких цветов, и у Рафта защипало в носу от их тяжелого сладковатого запаха. Из небольшого дупла выскочила ящерица - она откусила побег плюща и скользнула обратно в заполненную водой

* Бирнамский Лес - образ из трагедии У. Шекспира "Макбет".

норку. Оказавшись внутри, ящерица окунула свою добычу в воду и не спеша принялась поедать ее.

Но эта рептилия не была обычной ящерицей, скорее всего, подумал Рафт, ее можно отнести к семейству ископаемых ящеров. Совсем небольшая, не более трех футов, она тем не менее напомнила Рафту одного из тех громадных кайманов, которыми кишат бразильские реки. С той лишь разницей, что те питаются мясом.

Ящер не был подделкой или игрой воображения - рядом ползали такие же твари. Невзрачные, бледные наросты, как осиные гнезда, покрывали ствол дерева на высоту до тридцати футов, и из несметного количества крошечных окошек на Рафта смотрели чьи-то светлые глаза. Внутри этих гнезд быстро двигались пушистые коричневые тельца - небольшие млекопитающие с рыльцами тапиров, приспособившиеся к жизни на деревьях.

На этом исполинском дереве обитали еще какие-то паразиты, похожие на больших темно-красных пиявок. Они прилипли к коре и сосали сок, насыщая свои отвратительные длинные тела. Обитателями гигантского дерева были и маленькие, не больше дюйма, белые безволосые создания, - они, как вши, ползали по телам других животных, внешне походивших на ленивцев, но с необычайной ловкостью преследовавших бесчисленных насекомых.

Это могло бы быть примером типичного симбиоза, но паразиты не приносили никакой пользы деревьям, на которых они жили. Другой растительности, кроме этих деревьев, плюща и бледного, упругого мха, здесь не было.

Да, чудес здесь хватало. Они прошли около полумили, и Рафт еще не успел забыть своего удивления от увиденного в лесу, когда они оказались на узком мосту, перекинутом через ручей. Мост казался сделанным из яркой, почти прозрачной пластмассы, через которую можно было без труда заметить, что рыбы в ручье не было. Впрочем, подумал Рафт, в этой точно заколдованной воде вряд ли могло существовать что-либо, даже отдаленно напоминающее рыбу. И сам ручей был неестественным.

Вода не журчала, а бесшумно струилась по каменистому дну. На небольших перекатах она неторопливо, как в замедленном кадре, падала вниз. Рябь плавно, лениво расходилась кругами и угасала у поросшего мхом берега.

Это была не вода. Эта застывшая, почти отвердевшая масса не могла быть водой.