«Долина смерти»

На должность командира полка прибыл майор Кошкаров, после чего нашу дивизию направили на Черную речку, где шли сильные бои. Ежедневно приходилось отбивать атаки немцев, они бросали на маленьком участке до 50 танков. В один памятный день нашему полку пришлось отбить шесть атак немцев. В 45-миллиметровой батарее выбыл полностью расчет одной пушки. В это время на батарее находился старший политрук Кравцов; он сам стрелял из пушки и подбил три танка противника.

В этой операции погибло очень много наших боевых товарищей, которые сражались в неравном бою против огромного количества танков и самолетов. Немцы бомбили наши передовые позиции и тылы, участвовало в бомбежках ежедневно более 100 самолетов.

Здесь погибли командир 3-го батальона старший лейтенант Бородавко и политрук Безбородов Семен — замечательный товарищ, смелый воин. Но полк ни на шаг не отступил, удержал занятые позиции.

После этого дивизия отошла на формирование.

1 апреля 1942 г. наша дивизия наступала в районе Спасской Полисти. Наши 1236-й и 1240-й полки продвинулись на 10 км, а вторым эшелоном должен был закрепить фланги прорыва 1238-й полк, но он отстал. Отстали и наши тылы. Вечером нужно было кормить солдат, а кухни с продовольствием не подошли, и на второй день тоже. Командир полка майор Кошкаров приказал мне идти в наши тылы и передать, чтобы срочно обеспечили подвоз продовольствия. Со мной пошли старшина комендантского взвода и двое солдат, а также командир взвода снабжения с тремя солдатами. На пути нас обстреляли немцы, мы скрылись, но наткнулись на вторую группу немцев, пришлось принять бой. В этом бою погибли пять наших солдат, и мы остались втроем. Путь назад был отрезан. Пришлось перебежками продвигаться к тылам.

Я передал помощнику командира полка капитану Паншину приказ, чтобы быстрее доставил продовольствие, но он мне ответил, что полки отрезаны немцами.

Таким образом, от 1236-го и 1240-го полков остались только тылы хозяйственной части и транспортные роты. А офицеры, сержанты и солдаты, находившиеся в окружении, погибли почти все. В мае вышли из окружения старшина 2-го батальона и два солдата. Рассказали, что полки дрались отчаянно, но потери были большие, остатки из двух полков объединили в один. Комиссар полка Левич и комиссар 2-го батальона Кузнецов были тяжело ранены и друг друга застрелили.

Командир полка майор Кошкаров приказал на одной высотке закопать всю артиллерию и все штабные документы, обозначив на деревьях стрелами, крестами и кубиками это место. «Кто останется в живых, покажет», — сказал майор Кошкаров и повел группу по тылам немцев, к партизанам.

Помощник командира полка капитан Паншин был вызван в штаб дивизии, где получил задание перейти на новое место формирования. Прибыли мы с транспортной ротой, в которой не было ни одного офицера, командовал старшина Рудаков. Всего осталось от полка 22 человека. Разместились невдалеке от пос. Плашкино.

На должность комиссара временно был назначен политрук Чигодаев, на должность командира полка — майор Анищенко, затем прибыли остальные офицеры, сержанты и солдаты. Полк был сформирован быстро, в течение 15 дней в марте 1942 г.

Дивизии была поставлена задача прорвать оборону противника в районе Мясного Бора и обеспечить выход из окружения сильно потрепанной коннице Гусева. Наш полк получил задание организовать прорыв. Это удалось в начале мая 1942 г. Здесь прошли 1238-й и 1240-й полки, штаб нашей дивизии, конница Гусева. Одновременно началась эвакуация мирного населения из пос. Кересть, Вдицко и других. Немцы усилили обстрелы из минометов и артиллерии, а днем бомбили с самолетов болото, в котором находились наши батальоны. До 20 немецких самолетов делали за день по 2–4 вылета. Через несколько дней на нашем участке не осталось ни одного дерева, торчали только пни и кое-где мелкий кустарник.

Проходила здесь одна группа солдат и офицеров из конницы Гусева во главе с полковником, который назвал это болото Долиной смерти. Ширина «долины» была не более 2 км. Полковник рассказал, что они прыгали по кочкам, как кулики на болоте, более 2 часов. Солдат и офицеров трудно было отличить от гражданского населения: шинели сожжены, сами грязные, истощенные, некоторые, выйдя из болота, тут же падали. Гражданские проходили молча, все истощены, детишки плачут. Не было у них ни продуктов, ни одежды. Наши солдаты отдавали свои пайки детям, а сами сутками оставались голодными. На женщинах были рваные платья, еле прикрывавшие тело, а малые дети почти голые, завернутые в грязные тряпки. Смотрели мы на них, и невольно текли слезы. Ох, как только эти люди выжили…

20 мая 1924 г. командир полка приказал мне получить в дивизионе денег и выдать денежное содержание личному составу полка: «По немцам чувствуется, что на днях нам придется принять тяжелый бой». Я получил в финчасти деньги и рано утром 21 мая пошел в болото выдавать денежное содержание. В двух батальонах, которые держали оборону, насчитывалось более 20 штыков, а третий батальон находился по другую сторону болота и сохранился почти полностью.