Читаем Долина солнца (рассказы) полностью

- Мне и моей жене.

- А ты мне никогда не говорил, что у тебя и жена есть! - она смотрела на него в упор.

- Никого у меня еще нет, но именно сейчас я как раз и подумываю о том, чтобы ею обзавестись. Есть у меня одна девушка на примете. Думаю, она сможет стать хорошей матерью для пятнадцати или даже для двадцати ребятишек.

- Пятнадцати или двадцати? Ты с ума сошел!

- А что? Мне нравятся большие семьи. Я сам был самым младшим из двенадцати братьев. К тому же у меня имеется собственная теория о том, как нужно воспитывать детей. Все очень просто...

- Как-нибудь в другой раз, - Сью взяла его за руку. - Они уже здесь.

Мэт Кэлоу вышел из-за стола. Она с удивлением обнаружила, что он носит при себе пистолет, и что на полу рядом с дверью стоят прислоненные к стене винтовка и дробовик.

Отсюда ей был виден высокий, подтянутый человек, в котором она без труда узнала Фостера с ранчо Питчфорк, приведшего сюда вместе с собой Рассела, Кнауфа и еще с полдюжины своих людей. Вслед за ними к дому подъехала еще дюжина всадников, среди которых были Старина Карр, Дайер и Уэнт.

Мэт подошел к порогу.

- Привет, ребята! Как славно, что вы заглянули меня проведать! А я-то уж, грешным делом, думал, что мои соседи решили, будто я воды боюсь!

В толпе всадников не было заметно ни одного улыбающегося лица.

- Мы приехали, чтобы вышвырнуть тебя отсюда к чертовой матери, Кэлоу! - объявил Фостер. - Мы не хотим, чтобы здесь кто-то жил!

Кэлоу улыбнулся, но взгляд его оставался холоден. Он оценивающе разглядывал этого высокого всадника на гнедом коне.

- Что ж, Фостер, это весьма предусмотрительно с твоей стороны, но я все же останусь. Если же ты попробуешь выставить меня отсюда силой, то могу гарантировать, что сразу несколько твоих коней лишатся седоков, и большой гнедой жеребец будет одним из них.

Дело в том, что мне тут очень нравится. Я обживусь здесь и налажу хозяйство, но только жить мне будет намного проще, чем тебе, Фостер.

Тон этого заявления заставил Фостера невольно насторожиться и пристально поглядеть на Мэта Кэлоу. Рассел проехал немного вперед и остановил своего коня рядом, а Кнауф перебрался на левый фланг, готовый в случае чего выхватить оружие и открыть стрельбу.

* * *

Наступило тягостное молчание, и заметив всеобщее замешательств, Мэт Кэлоу хрипло рассмеялся.

- Что, Фостер, не нравится? Ничего, посмотрим, что ты запоешь, когда на шее у тебя затянется петля из крепкой веревки. Слушай, Фостер, ты случайно не знаешь, почему умер Арт Хоран? Разве это не ты его прикончил? Или, может быть, его просто разобрало любопытство, и он решил вернуться обратно, желая выяснить, какая участь постигла пропавших коров?

Дайер перевел взгляд с Кэлоу на Фостера. Он не ожидал такого поворота событий и был явно озадачен.

- Что-то я не совсем понимаю, - сказал он. - К чему весь этот разговор?

- Объясни же ему, Фостер. Ну же, смелее. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Фостер чувствовал себя загнанным в угол. Он оглянулся по сторонам, а затем снова перевел взгляд на зачинщика этого гнусного спектакля. Случилось то, чего он боялся более всего на свете, и из-за чего больше, чем кто бы то ни было противился тому, чтобы Мэт Кэлоу и кто-нибудь другой селился на "Вехе Х".

Неожиданно из окна справа от двери раздался голос Сью.

- Кнауф, - сказала она, - я вижу все твои маневры. Предупреждаю, у меня в руках заряженная двустволка. Так что если ты только попробуешь взяться за пушку, я тут же вышибу тебе мозги!

- Что здесь происходит? - громко спросил Старина Карр, начиная зляться и терять терпение. - О чем это он, Фосс?

- Если он не хочет говорить - Мэт Кэлоу решительно перешагнул через порог, выходя на веранду - то скажу я. Итак, спешу вас уведомить, что пока вы рассказывали друг другу небылицы о Черной Горе, Фостер воровал скот с ваших пастбищ.

- Врешь! - взревел Фостер. - Ты врешь как...! - Он схватился за пистолет, и в тот же момент пистолет Мэта Кэлоу выстрелил дважды. Первый выстрел выбил оружие из руки Фостера, а второй отсек мочку у уха. Эта вторая пуля наверняка убила бы Фостера, если бы тот не вздрогнул от боли, хватаясь за окровавленную руку.

Рассел изменился в лице и бледнея, ухватился обеими руками за луку седла.

Взгляд Даейра был суров.

- Ладно, Кэлоу! Выкладывай все начистоту, или кого-то нам придется вздернуть прямо здесь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное