Долина золотоискателей

Я стремился победить на скачках, показать язык судьбе, унизить врагов и что в итоге? Рей погиб, спасая меня, а я… я так и не обогнал само время. Моя гордыня стала тем камнем преткновения, о который сломал ногу мой друг. Победил?! Я победил! Да вот только как мне с этим жить? Вот Франческо, забирай ранчо, получай бесплатную аренду, делай, что душе угодно! Смотри на него, смотри, как оно умирает вслед за Реем. Здесь нет смысла оставаться. Я грудью встал на защиту земли, которой дорожил, хотя никому она не была так нужна, как мне. Ни Патриции, ни Джейдену, ни Хантеру, черт возьми, ни даже моему отцу. Я вцепился в нее. Получай, Франческо, получай!

Но по-настоящему моя жизнь рушится лишь несколькими секундами позже – когда я поднимаю глаза на братьев. В тот самый момент Бог отчерчивает на моей земле «до» и «после». Хантер с Джейденом переглядываются. На что-то решаются. И в шуме дождя громом звучат слова.

– Франческо… Грегори… он. – Джейден запинается. – Полчаса назад он погиб. Патриция нагнала нас в лесу и…

А дальше я не слышу.

Я не верю.

Не дышу.

Все вмиг кажется незначительным, даже умирающая от мародеров долина. Моя дорогая земля, которую я потерял.

Эпилог

Потом мне рассказали, что я кричал и проклинал каждый камень, что братья еле отняли у меня топор, которым я собирался зарубить воров. Лишь спустя несколько дней я понял: Грегори не стало. Его действительно не стало. Он вошел в нашу жизнь ярким пожаром медных волос, показал, сколь трудным бывает путь к дому. Патриция рассказывала, что он отдал жизнь ради моей земли.

Земли, которую я так и не уберег. И Рей, и Грегори погибли из-за моего страха потерять ранчо. Они научили меня тому, что цена собственных желаний бывает слишком высока и что дом – это что-то большее, чем земля. Это любимые существа. Если ты не уберег их, ты обречен.

Нужно уметь отпускать.

И я отпустил.

Когда Патриция плакала и молила меня бросить ранчо, я послушал ее. Не ради нее – ради них. Ведь они сделали все, чтобы я мог жить. Пускай и не на своей земле.

Жаль, что после их смерти «жить» уже не получилось.

Но в ту чудовищную ночь я все никак не мог смириться. Я не мог осознать, как можно отдать что-то столь бесконечно дорогое. Мой дом. А потом меня накрыл стыд.

Грегори… Мир не понимал его. Мир его ненавидел. А он так же сильно ненавидел себя. Он свечой нес смирение и покорность из штата в штат, пока не заблудился в хлопковом поле. Та ночь, когда он считал звезды и задавался вопросами «о вечном», стала для него роковой.

Сердце подсказывало мне, что Грегори не жалел. Он, кажется, относился к таким вещам безрассудно. А меня разрывало на части лишь от мысли, что вечно одинокий, он так и не успел до конца осознать смысл слова «семья».

Но пламя его жизни горело в каждом из семьи Дюран до конца наших дней. Ведь не все Риды погибли в том пожаре, один уцелел – в утробе моей сестры. Бронза волос Грегори уцелела, как и искры в его глазах, но главное, по наследству передалось доброе сердце – лучшее в нем.

И конечно же, мой дорогой Рей. До конца жизни я так и не повстречал лошади, которая хоть на половину приблизилась бы к твоему желанию жить, обгонять бури, ни в одной не нашлось и капли твоей мощи.

Мы не закапывали ту могилу после битвы на холме, а похоронили его и Грегори в секретном месте, которое мне подсказал Джейден, в месте, где я в последний раз чувствовал спокойствие. Отец потратил немало денег на покупку пороха, благо его развелось в наших краях предостаточно. Мы подорвали пещеру, ведущую к поляне, мы подорвали подножие, мы подоврали тропу, моя бы воля – мы подорвали бы и цепь гор, и всю Калифорнию, чтобы никто и никогда не узнал, где спрятано мое сердце.

Эта земля… я всегда думал, что мое сердце – именно долина, а как оказалось, оно билось в груди коня, который единственный понимал смысл слова «свобода», оно полыхало пожаром.

День, когда мы покидали ранчо, будет помниться мне поникшими головами моей семьи, громким ржанием Алтея, который упирался и тянул меня к Грегори.

Через несколько лет, когда Калифорнию окончательно сожрет золотая лихорадка, и еще чуть позже, когда в стране вспыхнет война, события тысяча восемьсот сорок девятого года начнут стираться в памяти людей и даже моей семьи. Но я обещаю… Я клянусь помнить вплоть до самой смерти.

Помнить все, что произошло в долине Золотоискателей.