Доллары и страсти

Зато очень довольной была Евгения Васильевна, подпевая своему сожителю, радостно и любезно распивающему с ней очередную партию принесённого им спиртного. Зато закуска в полном объеме подавалась исключительно за счёт хозяйки дома. Со временем она согревала своего ухажёра не только ласками, постоянной готовкой, но и обстирыванием, штопкой, покупкой одежды и обуви. Предоставила в его полное распоряжение своё жильё, которое за довольно короткое время Прохор обменял на однушку, мотивируя это тем, что вся заработанная им сумма находится в банке и с неё будут капать проценты, на которые они безбедно проживут всю оставшуюся жизнь. Естественно проценты эти уходили в основном на выпивку, а самой Евгении Васильевне было всё безразлично, лишь бы рядом с ней постоянно находился её любимый, обожаемый Прохор.

Лишь в школе Марина чувствовала себя спокойной и уверенной среди своих сверстников и подружек. Она готова была задерживаться здесь как можно дольше, только бы не видеть и не слышать этого с каждым днём наглеющего отчима. В школе ею восхищались, большими, широко открытыми зеленовато – синими глазами, тонкой талией, стройной фигуркой и густыми русыми кудряшками от рождения, как объемное облако, окутывающими её, когда она распускала свои косы.

Ею, любовался на уроках одноклассник Родик Зорин, сидевший на задней парте со своим дружком Саней. Просто не сводил с неё глаз. Так нравилась ему Марина. Охваченный первым, чистым и светлым чувством зарождающейся любви, он не мог ответить ни на один вопрос, неожиданно задаваемый ему учителем.

Так и скатился один из лучших учеников в троечники. Зато в портфеле его хранились фотографии Марины, снятые им незаметно для девочки на уроке физкультуры, когда она перед игрой в волейбол распустила свои косы и встряхнув головой, обрушила великолепие густых кудрявых, сверкающих в солнечных лучах волос на плечи и спину, заставив ахнуть от восхищения стоявших рядом с ней одноклассниц. Благодаря этим фотографиям Марины он вечерами, и в свободные минуты мог любоваться этой девочкой, не выдавая своих чувств ни друзьям, ни родным, ни близким. Родик просто по ней сходил с ума. Она догадывалась об этих чувствах, не придавая им особого значения. Что в этом удивительного?

На неё заглядывались многие пацаны не только из седьмого «Б» класса, но и ребята постарше, предлагали дружить, но она только смеялась им в ответ, играя соблазнительными ямочками на очаровательном личике.

Глава 2

В этот день Марина пришла домой пораньше. Дома никого не было и хорошо. Можно бы спокойно сделать уроки, а когда появится отчим, пойти погулять. Только она разложила учебники и тетрадки на своём столике в уголке, как хлопнула дверь и в проёме возник пьяный отчим.

–Ты чего тут делаешь?

– Уроки…

–Ты,– и он понёс многоэтажными матами обливать перепуганную девочку, называя её потаскушкой и другими похабными эпитетами…

Дрожащая Марина попыталась вывернуться от приближающего к ней невменяемого отчима, но он схватил её в охапку, повалил на диван и запихивая ей в рот грязное подвернувшееся под руку полотенце, обдавая отвратительной вонью перегара и копчёной рыбы, овладел ею. Обезумевшая от такого неожиданного налета девочка сопротивлялась как могла, не в силах позвать на помощь…

Казалось этому не будет конца. Ей было больно, страшно и ужасно противно от этой пьяной вонючей туши насильника. Она уже почти теряла сознание, когда отчим слез с неё и , размазывая по лицу грязными ручищами слюни, прошипел:

– Скажешь кому, сучка, прибью на месте вот этим стулом,– ухватив ручищей стоявший рядом стул, отчим приподняв его и помахав им в воздухе , вышел из комнаты.

Марина в шоке, вытащив изо рта грязное мокрое полотенце, оправила одежду на себе и хотела встать, но сильно закружилась голова и она почти упала на диван, рыдая и не в силах встать, беспомощно натягивала на себя лежащий рядом плед. Ощущение безысходности, отвращения, своего бессилия и страха за случившееся, не давало возможности подумать о том, что будет с ней дальше.

К вечеру только пришла Марина в себя. Долго мылась под душем, стараясь очистить с себя всю грязь и вонь гнусного совратителя. Приведя себя в порядок, выскочила на улицу, где – по-прежнему гуляли мамочки с колясками, играли детишки, всё вроде, как обычно, как и прежде, но уже не то, уже иначе она видела этот мир. Из светлого и радостного он превратился в отвратительно отталкивающий, полной злобы и нечисти, проникнутый страхом перед своим бессилием, беспомощностью, слабостью и беззащитностью. Она чувствовала себя униженной и одинокой в этом калейдоскопе смеющихся и развлекающихся людей, которым всё равно, что сейчас творится в её бушующей душе, какой болью и какой ненавистью пронизано всё её существо. Хотелось исчезнуть из этого мира, раствориться в небытии, перестать жить, дышать, чувствовать… Всю ночь она просидела в кустарнике на берегу маленького ручейка недалеко от дома с мыслями и желаниями уйти из этой жизни.