Дольмен

Люка почувствовал, что теряет самообладание, было ясно: над ним издеваются в открытую. Он удовольствовался тем, что резким жестом указал Мари на дверь, и она, притворившись обиженной, удалилась.

Две продырявленные шины… Нет, все четыре.

Автомобиль, на котором приехал Люка, был торпедирован врагом. «Да, чужаков у нас не любят», – сказала себе Мари, и, может быть, впервые за все время, она никого за это не осудила.

Громкий звук хлопнувшей двери заставил ее обернуться. Перек отъехал на полной скорости. К горлу подступил ком: Ферсен не отказал себе в удовольствии сообщить о связи жены Ива с Никола.

Она видела, как парижанин, выйдя из здания мэрии, проследил взглядом за удалявшейся машиной врача. Любопытно, что Ферсен промокал нос платком, и пока он приближался, Мари сообразила, к ее великой радости, что по крайней мере Ив успел слегка отыграться на его физиономии.

Мари ждала Ферсена без боязни, решив не упускать удобного случая и открыть новому следователю глаза на его ущербность: вряд ли он сможет успешно работать в среде, которая скоро станет окончательно ему враждебной.

Демонстрируя полное безразличие к ее присутствию и снисходительной улыбке, Люка небрежным жестом, каким прогоняют надоедливую муху, отодвинул Мари, подошел к автомобилю и… замер, увидев спущенные шины. С непроницаемым лицом он повернулся к ней и произнес:

– Хорошо, что вы остались. Где ваша машина?

Пораженная его бесцеремонностью, она стала протестовать, но тот, не слушая, протянул руку:

– Ключи. Это приказ. В интересах следствия.

По голосу Ферсена она поняла, что выбора нет, хотя внутри у нее все клокотало от ярости. Мари направилась к «мегари», предварительно заявив, что раз уж так, то вести будет она, нравится ему это или нет.

– Помедленнее… Помедленнее! Выполняйте!

Знавшая как свои пять пальцев дороги острова, Мари вихрем мчалась к вилле Переков, находившейся высоко в горах. Люка, пытавшийся разглядеть в переднем зеркале свой нос, никак не мог этого сделать из-за чудовищной тряски. Время от времени он недовольно ворчал:

– Кончится тем, что я упрячу вас за решетку!

– Вряд ли это поможет развязать языки местных жителей. Особенно когда станет известно, что вы прошлись огнем и мечом по семье Перек, не имея ничего, кроме смутных подозрений…

Люка скосил глаза в ее сторону:

– Не таких уж смутных. Я только что говорил по телефону с судмедэкспертом из Бреста, он обнаружил под ногтями Жильдаса Кермера следы крови. Стопроцентная уверенность, что в результате анализов, которые сейчас проводятся, будет идентифицирована кровь Ива Перека.

– Ясновидение?

– Простая логика. Ногти жертвы были тщательно вычищены уже после смерти, однако не настолько, чтобы не оставить никаких следов. Перек – единственный человек, кто мог это сделать в своем кабинете. Царапины же на его шее, по моему мнению, не имеют никакого отношения к зарослям туи.

Заметив, что, слушая, Мари машинально сбавила скорость, Ферсен не преминул ее с этим поздравить. Тогда она достала из кармана анонимное письмо, взятое в мэрии, и протянула ему.

– Без меня вы не продвинетесь ни на йоту.

Бросив взгляд на записку, Люка улыбнулся:

– Предлагаете сотрудничество? Мило с вашей стороны…

– Мне попросту вас жаль. На данный момент, уж точно, только вам неизвестно, что произошло на сегодняшнем заседании муниципального совета.

Ферсен постарался скрыть раздражение, не без скепсиса заметив:

– Отошлю ее в лабораторию, хотя уверен, что они ничего не найдут. Записка не связана ни с убийством, ни с менгиром. Кто-то воспользовался ситуацией, чтобы обделать свои делишки, не более. – И, помедлив, добавил: – Не думайте, что, бросая мне жалкие крохи, вы добьетесь участия в расследовании. Вы упрямая, наглая и, вне всяких сомнений, по самые уши замешаны в этой истории…

Вместо ответа Мари прибавила скорость.

– И к тому же опасная! – огрызнулась она, вжимаясь в сиденье.

* * *

Заскрипели тормоза. Машина остановилась возле виллы Переков. Приближаясь ко входу, они услышали доносившиеся оттуда громкие крики. Мари бросила на Ферсена гневный взгляд:

– Что, довольны своей работой?

Не дожидаясь его реакции, она бросилась в дом.

Ив, окончательно потеряв контроль над собой, крыл последними словами супругу, которая, свернувшись клубком в углу комнаты, не успевала уворачиваться от его ударов.

Измена Шанталь была для него не в новинку, но здесь, в Ландах, притом с шестнадцатилетним мальчишкой, – это уж слишком! Ферсену понадобились вся его энергия и умение, чтобы обхватить мэра поперек тела, положив конец дикому приступу насилия. Пока Мари поднимала с пола Шанталь с кровоподтеками на лице, Люка бросил Перека на диван, где тот сразу затих, внезапно погрузившись в апатию. «Поведение, свидетельствующее о мягком характере, – отметил про себя Ферсен, – или притворяется, чтобы я в это поверил». Рука его легла на плечо Ива.

– Следуйте за мной, господин Перек, вы задержаны.

Мари почувствовала, как Шанталь вздрогнула, хотя на красивом лице, с которым так безобразно обошлись, не отразилось ни удивления, ни негодования. Мэр поднялся с дивана, протестуя: