Долой среднее!

Согласно представлению о нормальном пути развития, ребенок должен проходить конкретные этапы (перевернуться на животик, синхронно двигать ручками и ножками) в определенном порядке. Однако некоторые маленькие участники эксперимента Адольф осваивали несколько этапов одновременно либо переходили от более поздних этапов к ранним, а потом обратно, а то и вовсе пропускали один или несколько этапов[268]. Так, долгое время считалось, что, для того чтобы пойти, ребенок должен сначала научиться ползать по-пластунски, но почти половина исследованных Адольф детей совсем не ползала по-пластунски[269].

Познакомившись с этим экспериментом, я тут же вспомнил, что мой собственный сын стал ходить раньше, чем пополз, что вызвало у меня прилив иррациональной гордости: «Смотрите! Мой сын будет гимнастом олимпийского класса!» Увы, спустя два месяца малыш дал задний ход и стал ползать, и гордость сменилась тревогой. Однако исследования Адольф показывают, что природа не обязывает нас следовать некоему шаблону. Как объяснила мне сама исследовательница: «Каждый малыш идет своим путем и учится двигаться по-своему»[270].

И мало того что ползать дети учатся по-разному, оказывается, ползание вовсе не относится к необходимым этапам на пути к умению ходить; ползают далеко не все дети. Идея о том, что ходьбе непременно предшествует ползание, не более чем культурный артефакт, результат усреднения наблюдений за весьма необычной выборкой детей — младенцами, родившимися в индустриальном обществе Запада.

В 2004 году антрополог Дэвид Трейсер, изучавший аборигенов одного из племен в Папуа — Новой Гвинее, отметил поразительный факт: он наблюдал за аборигенами уже двадцать лет и ни разу не видел, чтобы их малыши ползали[271]. Ни разу! Зато все они проходили этап, названный Трейсером «фазой самокатика»: дети передвигались, сидя на попе. Ученый задумался: почему моторное развитие детей племени отличается от типичных этапов развития, описанных в западной науке?[272]

Трейсер решил исследовать вопрос и стал наблюдать за 113 детьми с рождения до достижения ими двух с половиной лет. Исследователь записывал, как они взаимодействовали со взрослыми, и оценивал их развитие с помощью стандартных тестов моторного развития младенцев. Выяснилось, что в племени с детьми обращались совершенно не так, как на Западе. Почти 75 процентов времени аборигены носили младенцев в перевязи, а в тех редких случаях, когда ребенок оказывался лежащим на земле, родители не позволяли ему лежать лицом вниз. На то были веские причины: по мнению аборигенов, при контакте с землей ребенок мог заразиться смертельной болезнью или подцепить паразитов[273].

Мы, жители Запада, считаем само собой разумеющимся, что у нас на полу опасных микробов практически нет, поэтому не задумываемся о необходимости ползания для моторного развития ребенка. Эта история служит прекрасным напоминанием о том, как часто мы воспринимаем типичное поведение как доказательство естественности и универсальности явления, тогда как на самом деле оно может быть обусловлено исключительно обычаями, в первую очередь ограничивающими доступный выбор путей.

Конечно, это не значит, что неправильного развития не существует. Оно может иметь отклонения или зайти в тупик; ребенок и впрямь может страдать заболеванием, которое не позволяет ему правильно двигаться и требует медицинского вмешательства. Но эти проблемы так же индивидуальны, как и освоение ходьбы, и, для того чтобы в них разобраться, недостаточно знать, насколько сильно развитие ребенка отклоняется от средних показателей.

Нормативное мышление проникло не только в сферу развития ребенка, но и в самые разные области науки и не раз сбивало с толку ученых. Взять, к примеру, одно из самых распространенных и смертельно опасных разновидностей онкологических заболеваний — рак толстой кишки[274]. На протяжении нескольких десятилетий «стандартный механизм» развития этой болезни описывался как возникновение определенной последовательности биомолекул под влиянием конкретных генетических мутаций[275]. Как ученые установили этот стандартный механизм развития болезни? Усреднили результаты, полученные при работе с большим количеством пациентов, страдающих раком толстой кишки.