Долой возраст, к чёрту дом!

И тут к ней подошел Гленн. Рядом с громадным англичанином она выглядела еще меньше. Он склонился над ней, встретившись своими голубыми глазами со взглядом Нормы, и с очаровательным английским акцентом произнес: «Можете крепко обнять меня?» Прежде чем Норма успела понять, что происходит, Гленн уже поднял ее на руки, поднес к корзине и, по ее собственному выражению, забросил внутрь. Все это время она не переставала хохотать.

Когда Норма оказалась в корзине и перестала смеяться над тем, как Гленн помог ей забираться на шар, мы проверили все еще раз и, наконец, были готовы взлететь. Я летала на шаре уже в третий раз, но, стоя сейчас в корзине, я знала, что на этот раз весь полет я буду смотреть на свою свекровь, а не любоваться открывающимися видами. Я попыталась представить себя на ее месте, взглянуть на мир ее глазами, ощутить то, что чувствует она.

Я вспомнила рваные края вырезанной из газеты статьи о полетах на воздушном шаре, которую мы нашли в Библии Лео, когда перебирали его вещи. А затем я подумала о другой вырезке, прикрепленной к холодильнику магнитом из кабинета зубного врача, которую мы так долго не замечали, а потом и о третьей, которую мы обнаружили под кучей других заметок, висящих на большой белой доске объявлений в тесной кухоньке родителей Тима. Еще одна вырезка, датированная 2014 годом, лежала в папке с налогами.

В голове крутились отрывки из Гаванде, правда, я не могла оформить их в слова, просто ощущала это. Я чувствовала, как все мои опасения, поселившиеся во мне в тот момент, когда мы решили взять Норму с собой в путешествие, постепенно уходят прочь. Я видела, как блестят глаза Нормы, и понимала, насколько это прекрасно – создавать собственную историю, насколько важнее получать бесценный опыт и новые ощущения, нежели просто пребывать в безопасности – даже в конце жизни. Когда мы оторвались от земли, я заметила, что Норма вдохнула глубже. Возможно, она хотела отдать частичку этого полета Лео, а возможно, всем телом хотела прочувствовать этот радостный момент.

Шар поднял нас высоко в небо, и глаза Нормы радостно заблестели. От удивления она раскрыла губы, а щеки ее подернулись румянцем. Она подняла голову и посмотрела на горелку, нагревающую воздух, который поднимал нас вверх. Затем она выглянула за борт и стала наблюдать за восходящим солнцем и верхушками деревьев. Я никогда не видела такого расслабленного выражения на ее лице: она становилась все более радостной и умиротворенной по мере того, как мы набирали высоту. Я не решилась спросить ее, о чем именно она думала. Это был ее полет, не мой. И я позволила себе разделить тишину вместе с моими компаньонами, ощутить себя в состоянии невесомости, погружавшем меня в глубокую и безмолвную негу.

Мы легко плыли по утреннему небу, пролетая над безупречным миром Уолта Диснея, над ухоженным полем для гольфа с ловушками для песка в форме Микки-Мауса и над застрявшими в пробке машинами.

Каждый раз, когда над нашими головами из пропановой горелки выбивалось пламя, я чувствовала, как из моей груди струится любовь, которой нипочем весь этот царящий под нами хаос.

Молчание нарушила Норма. Ее руки в перчатках лежали на кожаной кромке корзины, а вязаный плащ укрывал ее плечи и голову. Яркое солнце освещало ее лицо. Она сияла снаружи и изнутри, как и воздушный шар. Она взглянула на Тима, широко улыбаясь, и произнесла: «Твоему папе понравилось бы».

Глава 9 Импульс Пляж Сент-Огастин, Флорида. Февраль

Рейми

Ранним ясным утром в конце февраля мы с Тимом лежали на наших надувных матрацах в передней части фургона, просматривая почту и сообщения на Фейсбуке. Мы остановились в лагере Брин-Мара, спрятанном в песчаных дюнах, возвышающихся над северным побережьем Атлантического океана. До нас доносился плеск волн, бьющихся о берег, и щебетание птиц. На глаза у нас навернулись слезы.

«Может ли одно сердце вместить столько любви?» – спросил меня Тим.

Всего лишь за несколько недель мы стали настолько популярными, что о нас узнала вся страна, да что там – весь мир. С одной стороны, практически все, кто путешествует в фургонах, держатся обособленно, поэтому, кроме нескольких владельцев лабрадоров, с которыми мы сдружились, по большей части из-за Ринго, во Флориде у нас было не так много знакомых, как на других стоянках. Здесь нас практически никто не знал. С другой стороны, тысячи людей, узнавших о нашей истории, начали буквально засыпать нас письмами и сообщениями на Фейсбуке. Это было просто невероятно.

Мы читали каждое сообщение.

Женщина из Коннектикута, прикованная к дому из-за болезни, благодарила Норму за то, что та вдохновила ее выйти, наконец, из дома и начать новую жизнь.