Долорес Клэйборн

«Мистер Пиз проверил, остались ли эти деньги в банке, и когда они нашлись, мы с ним вздохнули с облегчением. Он спросил, собираюсь ли я заявлять в полицию, но я пожалела тебя и сказала, что достаточно будет вернуть эти деньги мне. Так он и сделал. Поэтому я уже не беспокоюсь о счетах моих детей, Джо. Ну, как тебе мой сюрприз?»

«Ты врешь! — крикнул Джо, вскакивая. Бинокль упал у него с коленей и вдребезги разбился об пол веранды. Выражение на его лице порадовало меня: такого я не видела, даже когда говорила с ним насчет Селены. — Они не могли! Ты не могла взять оттуда ни цента, не могла даже взглянуть на эту книжку!»

«Вот как? А откуда я знаю, что ты уже снял с нее три сотни? Слава Богу, что не больше, но у меня все равно сердце кровью обливается. Ты вор, Джо Сент-Джордж, грязный вор, который обокрал собственных детей!»

Лицо его стало белым, как у трупа. Только глаза горели ненавистью. Кулаки его продолжали сжиматься. Я на миг взглянула вниз и увидела, как солнце, от которого остался только узкий полумесяц, дробилось и отражалось в осколках разбитого стекла. Потом я снова посмотрела на него, и зрелище было не очень приятным.

«На что ты потратил эти триста долларов, Джо? На шлюх? Или проиграл в покер? В дом ты ничего не приносил».

Он ничего не сказал, только стоял, сжимая и разжимая кулаки, и за ним на фоне дома летали первые светлячки. Лодки у берега превратились в еле заметные силуэты, и я подумала о Вере — она сейчас находилась если не на седьмом небе, то в его прихожей. Впрочем, мне нужно было думать не о Вере, а о Джо. Нужно было заставить его двигаться.

«Впрочем, мне до этого нет дела, — сказала я. — Остаток мой, и это главное. Можешь теперь трахать сам себя, если твой огрызок встанет».

Он бросился ко мне, давя осколки стекла, и схватил за руку. Я делала вид, что вырываюсь, но не очень активно.

«Ты заткнешь свой поганый рот, — прошипел он, дыша мне в лицо перегаром, — или я сам это сделаю».

«Мистер Пиз предлагал мне оставить деньги в банке, но я не захотела — я подумала, что ты попробуешь опять наложить на них лапу. Поэтому я попросила выдать мне их наличными. Он сперва не хотел, но в конце концов согласился, и теперь все они у меня, в надежном месте».

Тут он схватил меня за горло. Я, конечно, испугалась, но одновременно это значило, что он мне поверил. И еще это значило, что теперь все, что я ему сделаю, будет самообороной — хотя закон этого не мог знать, но я это знала. Я защищала себя и своих детей.

Он тряс меня и что-то кричал. Не помню точно — он, кажется, пару раз ударил меня головой о столб крыльца. Он кричал, что я чертова сука, что он убьет меня, если я не верну деньги, что деньги эти его, и другую такую же чушь. Я уже боялась, что он действительно убьет меня прежде, чем я скажу ему то, что он хочет. Стало еще темнее, и светляки — сотни светляков — заполнили весь двор, или мне так показалось?

И его голос звучал где-то вдали, поэтому мне представилось, что я сама вместо него падаю в колодец.

Наконец он отпустил меня, и я приземлилась на пол прямо среди стеклянных осколков. В одном из них, самом большом, отражался узкий полумесяц, оставшийся от солнца. Я хотела взять его, потом раздумала. Нельзя было резать его стеклом, это было совсем не то. Нужно подождать. Горло у меня болело так, что я не удивилась бы, если бы потом харкала кровью.

Он рывком поднял меня на ноги, зажал мою шею локтем и подтянул к себе на расстояние, достаточное для поцелуя, — только теперь он вовсе не собирался меня целовать.

«Я же просил тебя заткнуться, — сказал он, тяжело дыша. Глаза его были мокрыми, как будто он плакал, и меня испугало то, что его глаза смотрели прямо сквозь меня, как будто меня для него не существовало. — Миллион раз просил. Теперь ты мне веришь, Долорес?»

«Да, — сказала я еле слышно. — Да, верю».

«Скажи еще раз! — потребовал он, все еще зажимая мою шею так, что заболел нерв. Я закричала, и это заставило его ухмыльнуться. — Скажи, что жалеешь об этом!»

«Жалею! — взвыла я. — Жалею!» — Я планировала притвориться испуганной, но Джо избавил меня от такой необходимости. Да, в тот день мне почти не пришлось притворяться.

«Хорошо, — сказал он. — Я рад это слышать. А теперь говори, где деньги, до последнего цента».

«За домом», — сказала я. Я была рада, что меня еле слышно; так мой голос звучал правдоподобней. Я сказала, что положила деньги в банку и спрятала в смородине.

«Ох, женщины! — фыркнул он и толкнул меня в спину. — Ну, веди показывай».

Я спустилась с крыльца и пошла вперед. Джо шел прямо за мной. Было совсем темно, и я вдруг заметила такое, что заставило меня на миг забыть обо всем.

«Смотри, Джо! — крикнула я. — Звезды!»

Это действительно были звезды — так ясно я видела Большую Медведицу только в зимние ночи. Кожа у меня пошла мурашками, но Джо это ничуть не волновало.

«Звезды? — переспросил он. — Если не поторопишься, увидишь их еще больше, это я тебе обещаю».