Должники

-- Тонечка, будь добра, собери помидоры, -- в кухню вошла раскрасневшаяся после горячего душа Елена Алексеевна с тюрбаном из полотенца на голове, – там, в теплице, на крайней грядке, трошки осталось. Я их до дня рождения держу. Станичники все пытают, как я умудряюсь сохранить почти до зимы то, что у всех уже съедено? А я только молчу да улыбку на физиономию натягиваю: секрет, дескать, такой. Обожаю помидоры в любом виде! Но больше всего – с брынзой домашней. Самые крупные выберу, разрежу на половинки, добавлю для запаха чуток чесночка тертого, зеленушки мелко нарезанной, про базилик особенно не забуду, сверху – брынзу тонкой  пластинкой, чтоб аж светилась, и наслаждаюсь, -- именинница даже зажмурилась от удовольствия. –  Могу одна запросто десяток таких половинок умять. А нас будет трое, так что собирай до последнего, поняла?

-- С легким паром, -- улыбнулась Тоня.

-- Спасибо. Зонт возьми, льет, как из ведра.

Ливень сменился ленивыми каплями. Небо поливало теперь живущих внизу не от души, а по скучной обязанности, с ленцой, словно тянуло лямку за копеечную зарплату. Природа делала вид, что платит, погода так же фальшиво изображала дождь. Склонившись над помидорным кустом, сборщица огородного лакомства размышляла. «Может ли человек придавать большое значение собственному появлению на свет? Если день рождения, такой радостный для одного, становится праздником и для многих, почему тогда за столом виновницы торжества нет никого из многих? А есть только пара случайных людей, один из которых – ребенок, другая – временная помощница по хозяйству. Непохоже, чтобы младшая сестра Галины Ивановны довольствовалась в этот день чем бы то ни было временным… Что означали утренние намеки на вечерний сюрприз? Так намекает лишь тот, кто уверен в своей способности кого-нибудь осчастливить. Елена премудрая отлично знает, как можно сделать счастливой свою постоялицу. Трудно поверить, что Громодянская из той породы людей, для кого один лишь факт рождения своей персоны считается приятным сюрпризом для всех остальных. Она, конечно, эгоистична, но не настолько, чтобы вообразить себя центром Вселенной. А вот доставить радость другому  да при этом ликовать самой – для нее, похоже, естественно, как дышать или думать»…

Проанализированная у помидорной грядки ситуация выдала результат: Елена Алексеевна сделает давно обещанное деловое предложение под занавес, когда у помощницы иссякнет терпение и испарится надежда. Потому что подобного рода сюрпризы должны обрушиваться лавиной, а не услужливо стелиться половиком. Аналитик подхватила корзину и деловито пошагала к дому, уверенная в безошибочности своих рассуждений.

В кухне кипела работа. Хозяйка ловко орудовала ножом, нарезая тонкими, аппетитно пахнущими овалами копченую колбасу. На кухонном столе возвышалась горка чистых тарелок, рядом притулилась миска с соленьями, блюдце со шпротами, разложенными по кругу в ряды и украшенными тончайшими лимонными дольками с пышными веточками укропа, розетка с красной икрой и масляной розой в центре, упакованный в целлофан кусок брынзы, чесночная головка, толченые в ступке орехи, тертая свекла в глубокой тарелке и еще всякая всячина, которая радует глаз и повышает жизненный тонус.

-- Собрала? Молодец, -- похвалила хозяйка, -- поставь на пол. Но у нас с тобой небольшая проблема: я соль забыла купить. Вроде, на память не жалуюсь, а иду в магазин за солью – набираю всего под завязку, кроме соли. Может, Илью в сельмаг пошлем?

-- Он уроки делает. Я схожу, только подскажите дорогу.

-- Вот умничка, -- порадовалась Елена Алексеевна. – Сапоги резиновые надень. У нас тут не город, после такого ливня по улицам в туфельках не походишь.

…К прилавку, несмотря на плохую погоду, выстроилась очередь: завезли гречневую крупу. Тоня поздоровалась и стала в хвост к паре молодых женщин, оживленно обсуждавших какую-то тему.

-- Что будете делать? – спрашивала высокая брюнетка с короткой стрижкой пышную блондинку лет тридцати. – Опять к свекрухе?

-- А куда денешься? Ты же знаешь, она хуже клеща: вопьется – не отодрать. Зануда, каких поискать! После смерти свекра мой совсем сбрендил:

трясется над своей мамашей больше, чем над дочкой и женой, вместе взятыми.

-- Переживает за мать, наверно. Полгода же не прошло, как Петра Кузьмича схоронили. А ведь они жили душа в душу, помнишь? Вот Ванька твой и старается, чтобы мать почаще вас видела и не так тосковала.

-- Ага, можно подумать, у нее кроме нас нет никого. А дочка с зятем? Но только Марья Захаровна перед ними на задних лапках ходит, а моим дураком крутит, как хочет. Да ладно, ну их всех к черту! Вы-то где будете юбилей свой отмечать? Дома?

-- В Москву рванем, на неделю. Вася премию получил, хочет подарок мне сделать.