Должница

Белов подходит ко мне вплотную, хватает за пояс платья, внаглую развязывая его.

– Секс? Серьёзно? – нервно усмехаюсь. – Неоригинально. Даже не надейся. Этого не будет! – категорично заявляю я, чем очень веселю Родиона.

– Не обольщайся, Лиса, – резко выдёргивает пояс. – Секс со мной надо заслужить. Ты же заслужила нечто другое, – возвращает мне мои же слова.

– Мерзавец! – выдаю ему в лицо.

– Дрянь! – отвечает мне.

– Не страшно! – с вызовом выдаю ему я.

– А я не пугаю. Я действую. Бояться поздно и бесполезно, – его голос становится тише и грубее. – Иди сюда, – хватает меня за руки и резко стягивает запястья моим же поясом. Настолько ловко и быстро, что я ничего не успеваю сообразить.

– Отпусти! Я буду кричать! – шиплю, как кошка. Я, наверное, в шоке или очень сильно пьяна, или настолько извращена, что по телу волнами разливается жар от предвкушения неизвестного. От Белова пахнет терпким парфюмом, табаком и настоящим мужчиной, самцом. Головокружительный, возбуждающий запах и грубая сила. Сочетания, которые будоражат. Дыхание рвётся, сердце колотится, мурашки по коже.

– Ты обязательно покричишь.

Тянет меня к стене, на которой прикручена балка, что-то вроде турника, металлический кованый элемент декора. Белов поднимает мои руки вверх и привязывает к балке. Дергает ремень, убеждаясь, что я крепко зафиксирована, и отходит на несколько шагов.

– Что бы ты ни задумала, Лиса, ничего не выйдет. Мое терпение закончилось.

– С чего ты взял, что я что-то задумала? – дергаю руками, еще сильнее затягивая ремень. Дыхание сбивается.

– Так легко покоряешься.

– Может, я признаю вину? – в голосе ирония, ничего не могу с собой поделать.

– Ты так не умеешь, – усмехается, качая головой, и выходит из гостиной. Поднимаю глаза вверх, еще раз дергаю руками, пытаясь выбраться, но все бесполезно. Пульс зашкаливает. Я всегда была безбашенной, но это самая опасная авантюра в моей жизни. Белов ведь действительно может просто наказать. Так что мне не понравится. Но мое ненормальное влечение, алкоголь и возбуждение вынуждают рисковать.

Проходит минута, две, три, четыре. Тишина. Белов не возвращается. Руки затекают. Это и есть наказание?

Прислушиваюсь, выдыхаю, когда слышу его шаги. Родион возвращается с бокалом воды со льдом. Его идеальная рубашка расстёгнута, обнажая сильную грудь с порослью волос и крестиком на груди. Не могу не рассматривать, на секунды прикрываю глаза, пытаясь отрезветь, но ничего не выходит, дыхание срывается. Что-то очень горячее разливается по телу.

– Хочется соответствовать твоим ожиданиям и стать Мастером, как ты окрестила меня. Только вот ванильную тему я тебе не обещаю. Это будет хардкор, – голос у него хриплый, вибрирующий, нетерпеливый, словно тоже задыхается, хотя на вид Белов вполне спокоен и расслаблен. Он отпивает воды и просто внимательно осматривает меня, склоняя голову. – Знаешь, Лена, я оторвал бы тебе язык, но, боюсь, он нам еще пригодится, – звучит двусмысленно, и Белов это понимает.

– Так ты сам настоял на нашем браке. Отпусти меня, и в твою жизнь вернется спокойствие. С Юлией, я полагаю, сам справишься, – дерзко отвечаю я, с вызовом заглядывая в его глаза. Надо признать, я окончательно свихнулась, мне нравится дергать этого хищника за усы.

– Кстати, о Юлии, – Белов ставит стакан на стол и идет ко мне. Хватает за скулы, сжимает, вынуждая смотреть в глаза.

– Болтая всякую чушь, включай немного голову, – вкрадчиво произносит он. – Тебе весело, а завтра о моих специфических вкусах в постели будет знать полгорода. Такая информация бьет по моей репутации. Меня могут снять с должности только потому, что твой пьяный язык решил намелить очередную чушь, – рычит мне в лицо. – А этого я тебе не прощу, Лиса!

Сглатываю. Он вполне серьезно. Я не права. Поэтому закрываю рот, не парируя.

– Думай, о чем говоришь! Ясно?!

Киваю. Глаза у него тёмные-темные. Но где-то в глубине отражаюсь я. Завораживает. Отпускает мое лицо, поднимает взгляд наверх, к моим рукам.

– Кольцо… – выдыхает. – Так сложно его надеть?

Сложно. Мне очень сложно. Это что-то подсознательное. Внутреннее сопротивление. Не могу. Понимаю, что это ничего не значит. Белов прекрасно носит металл на безымянном пальце. А я не могу, словно если надену его кольцо, то продам душу.

Сжимаю губы, отворачиваясь. Не хочу отвечать на этот вопрос.

– И, конечно же, твоя дерзость, перепалки, желание все сделать всем наперекор и претензии. Что с этим делать?

– Нет никаких претензий.

– А мне показалось, есть. Претензия о связи с Юлией.

– Это не претензия, а констатация факта.

– Все-таки ревность. Мне не показалось, – усмехается Родион.

– Нет никакой ревности! – начинаю злиться. Дёргаю руками. – Отпусти меня немедленно! Я хочу домой.

Накрывает истерикой, наверное, потому что не хочу слышать правду. Я словно падаю в своих же глазах. Падаю к его ногам.