Должница (СИ)

- Взгляд отведи от Макара. Если жить хочешь, - шепчет Руднев.

И больше я не смотрю на Макара. Ни на кого не смотрю. Не понимаю причину этого приказа, но успокаиваю себя тем, что скоро я сбегу от этого зверя. Надеюсь, что сбегу…

Вскоре меня уносит. В какой-то момент жидкость, влитая в меня Рудневым, расползается по всему телу, оставляя за собой горячий след растекающегося по венам расслабления.

Расслабления, которое сходит на нет, едва я оказываюсь с Рудневым в спальне один на один. Не понимаю, как мы оказываемся здесь, словно я уснула еще за столом, а проснулась – уже на кровати.

Все происходит слишком быстро.

Вот глаза Руднева воспылали жарким огнем, а следом в комнате зазвенела пряжка ремня.

Вздрагиваю.

Я думала, будто что-то изменилось. Я думала, что больше он ко мне не прикоснется. Что я нужна ему лишь для того, чтобы родить ему ребенка.

Но с наступлением ночи все стало только хуже. Его слова бросают меня в дрожь:

- Ты плохо сыграла роль моей жены. Но у тебя есть сегодняшняя ночь, чтобы переиграть ее на отлично.

Руднев стягивает с себя футболку, оголяя загорелое сильное тело. Я моментально просыпаюсь. Алкоголь выветривается из моего организма, уступая место реальности.

- К-какую роль? – облизываю пересохшие губы.

Глаза Руднева загораются в предвкушении.

- Тебе придется встать на колени.

Артем

- Тебе придется встать на колени.

- Что?!

Лишь только ради этого взгляда, в котором был намешан целый микс эмоций, стоило затевать эту взрослую игру. Раньше я не догадывался, что возмущение может быть намешано со страхом, а отчаяние с гордой решимостью, но эта девочка вновь доказала мне обратное.

- Что, если не встану? – она задирает голову, пытаясь казаться совсем другой.

Совсем другой. Она верит, что храбрость – это хорошая идея, но в то же время эта девочка прекрасно понимает, что храбрость рядом с такими людьми, как я, равно самоубийству.

И несмотря на безвыходность своего положения, она все равно пытается казаться выше того дерьма, в котором она медленно тонет.

Я читаю ее в два счета. И медленно растягиваю губы в усмешке. Хорошо, что я принял душ и чувствую себя в хорошем расположении духа, иначе бы она уже давно поплатилась за свою храбрость.

- Встанешь, Аля. И я трахну твой сладкий рот.

Она почти задыхается от чувств. А я представляю, как буду проталкивать головку между ее губ, растягивая их вокруг своего члена.

- Мне кажется, вы забыли про наш договор. Вы переходите за рамки дозволенного.

Аля снова выкает, и это заставляет меня сделать шаг по направлению к ней. Широкими шагами я пересекаю спальню, оказываясь совсем близко к доступному для меня телу.

Я фактически загоняю ее в угол, трахая ее рот взглядом и раздумывая: после заставить ее проглотить все до последней капли или кончить на ее роскошное тело?

- Я не понимаю, что вы хотите получить от меня, - вздрагивает она, встречая мой откровенный взгляд.

Она все прекрасно понимает, эта девчонка пережила детский дом и жестокую самостоятельность, но ее глаза выдают ее с потрохами. Аля еще воробушек. Птенец, которому нужна защита.

И я хочу дать ей эту защиту, но вместе с этим чувством во мне сосуществует жажда обладания ею, которая перекрывает остатки разума. Я хочу обхватить все ее тело своими руками и сжать ее до хруста костей, чтобы вновь увидеть ее гордый взгляд.

Умирать будет – так и прожжет во мне дыру своей гордостью. Вот черта Али, перекрывающая во мне остатки разума.

- Вы хотите меня убить? – доносится до меня ее голосок.

Я фокусирую взгляд на ее тонкой фигуре. Вижу, как Алю охватывает мелкая дрожь, но отнюдь не от страха.

- Я хочу, чтобы ты перестала мне выкать, Аля. Последний раз предупреждаю.

Гордо вскидывает голову, направляя на меня взгляд, полный огня сопротивления. Сама заставляет меня желать ее. Даже не подозревая этого.

- Ты хочешь меня убить? – повторяет она тише.

Вместо слов я протягиваю руку к ее платью. Медленно расстегиваю те несколько пуговиц, которые не позволяют мне стянуть ее длинное платье в цветочек через верх.

- Ты переходишь за рамки дозволенного… - бормочет она, пытаясь сделать шаг назад.

Аля дергается, и пуговица, зажатая в моих пальцах, с треском отстает от ткани и тут же падает на пол. Тишина. Ночь. Становится очень громко и слишком интимно.

- Наш договор потерял юридическую силу, - пригвождаю ее к месту.

- Что? Но ты обещал… То есть я больше не должна родить тебе ребенка?! – прищуривается она.

Наивная, наивная девчонка. Как же ты, вероятно, соблазнительно будешь смотреться обнаженной на коленях…

Усмехаюсь, но в темноте едва ли видно выражение моего лица. Я делаю еще один шаг и прикасаюсь к третьей, последней пуговице.

- Ответь мне!

Вместо ответа резко дергаю ее тело на себя. Аля тихо вскрикивает, прилетая в мои объятия, и тогда я молниеносно стягиваю с нее платье.

- Должна. Ты должна родить мне ребенка, Аля. А наш договор недействителен, потому что ты солгала мне.

Глава 12.