Должница (СИ)

- Пожалуйста, верни мне моего ребенка!

- Аля, наберись терпения… - шепнул Давид.

В его глазах отразилась боль. В эту секунду, даже если он невыносимо хотел мне помочь, он не помог.

В этот день меня сдали властям. Под кучей снотворных усадили в самолет и отправили в Россию, наверное, навсегда разлучив меня с моим сыном.

Глава 32.

Все прошло как в тумане.

Посадка. Возвращение в реальность. Приход в себя с гулко бьющимся сердцем.

В салоне самолета было так душно, все люди говорили о чем-то, а мои губы мелко дрожали. Как и все тело.

И никто не спрашивал, в порядке ли я. И никого не волновало, что я проспала весь полет. Словно на мне стояла метка: ее судьба безразлична.

Моя жизнь превратилась в ад. Но никто ничего не замечал.

Зато в аэропорту меня ждали. Его люди.

- Аля Алексеевна, пройдемте с нами.

Высокий мужчина в костюме подхватил меня под локоть и буквально потащил по территории аэропорта. Я не имела при себе никаких документов. Я – никто.

Несколько мужчин усадили меня в салон автомобиля. Я не могла говорить, я еще толком не пришла в себя. Под глазами – мешки, а тело тряслось, как у наркомана без дозы.

Я схожу с ума.

За что мне все это? За то, что я однажды отвлекла внимание мужчины? Прошлась перед ним с внешностью его пропавшей жены?

Привлекла его? За что?!

Я думала, меня везут в лес. Или в психиатрическую больницу, как обещал Руднев. Его обещание я хорошо помню. Но вопреки ожиданиям мы заехали во двор многоэтажного элитного дома.

- Это ваша квартира, Аля Алексеевна.

В огромной, но такой пустой и ненужной квартире незнакомец с равнодушными глазами назвал мне марку и расположение моего автомобиля – где-то на стоянке. Зачем она мне? У меня нет даже прав. Все выглядело так, словно меня купили и теперь рассказывали, чем я могу пользоваться. Хотя сейчас я была готова сесть в эту машину и на ней же преодолеть весь путь до моего сына. Пусть нелегально. Я готова на все ради него. Самолеты и поезда теперь под запретом, он будет следить за мной.

Во дворе стоял автомобиль, принадлежащий мне, но ключи от бордовой иномарки были у этого мужчины. В квартире, принадлежащей мне, находились люди, которых я не хотела видеть. В то, что все это действительно принадлежало мне, я не верила. Даже моя жизнь – уже не принадлежала мне.

- Где мои документы? – не узнаю свой голос.

Голос охрипший, будто я кричала всю ночь, что длился полет. Может, и кричала.

Я ничего не помню.

Мужчина был вежлив. В противном случае я бы убила его на месте - до такой степени я ненавижу все, что связано с Рудневым. А эти люди от него.

Он последовал на кухню. На стол он положил папку с документами.

Открываю, бегло просматривая каждый лист. Паспорт. Документы на дом. На машину. На какое-то коммерческое помещение, расположенное в центре рядом с квартирой. Счета с баснословными суммами, которыми от меня отделались.

Но в паспорте не указан Богдан.

И документов на него нет.

Будто я не являлась его матерью. Будто я не рожала.

- Здесь не хватает документов.

- Это все, что мне велели передать.

Этого не может быть. Пусть я почти не помню последние сутки из-за таблеток, которыми меня напичкали, но они не заставят меня забыть о Богдане.

- Где мой сын?!

Незнакомец молчит. Все молчат.

- Уходите! – мой крик наполняет пустую квартиру.

Мужчина дергается. Но остается на месте.

- Мне велено передать, чтобы вы не обращались в полицию.

- Уходите!!!

Слезы застилают глаза. Чужие люди покидают мой дом. Мой дом, ха-ха… Хочется смеяться и плакать одновременно.

Меня купили. Лишили права быть матерью, но подарили эти безделушки, которые не представляли никакой ценности без родной крови.

Богдан даже не вспомнит меня.

Богдан никогда не узнает, кто действительно дал ему это имя.

Меня оторвали от него, еще не окрепшего малыша, и оставили здесь умирать.

Хотелось кричать от боли, которая прорезалась после успокоительных. И я кричала. Ноги не держали меня, и я упала. Больно на колени. Сминая в руках бумажки - ненужное богатство.

Меня купили. Купили должницу. Как суррогатную мать.

А я верила до последнего, что все наладится. Глупая наивная Аля. Он изначально говорил, что я – никто, и звать меня никем. Предупреждал, чтобы я не привязывалась к ребенку. Что ребенок – не мой, а его.

Вот, для чего меня увезли рожать в другую страну. Там я была лишена документов, лишена защиты и доказательств, что я – мать своего сына.

Удобная должница. Лишенная прав.

Я так и не поняла, сколько комнат в этой квартире. Я забрела в одну и тут же бросилась на кровать, поджав ноги как избитая собака и пролежав в позе эмбриона то ли день, то ли неделю, то ли месяц. У меня не было сил набраться гордости и уехать. В тот же отцовский дом, к примеру. Просто не было сил. Да и кому нужна моя гордость?!

Меня накрыл туман. А в какой-то день я решила поднять телефон, не умолкающий ни на секунду, и из него на меня посыпался весь гнев Дикой. Она застала меня врасплох:

- Что это за новости? Что за новости, Аля?!

- О чем ты? – сонно и хрипло.