Читаем Должно стараться устранить всякий повод к розни между крестьянством и дворянством полностью

Нет, все усилия наши должны быть направлены к тому, чтобы устранить всякий повод к розни между двумя сословиями, предупредить всякий символ, который может разобщить их. Нашими новыми учреждениями должны мы оказать пособие собственным усилиям жизни к восстановлению потрясенного единства. Что произошло бы, если бы мы, не уважив этой потребности и увлекшись сцеплениями чуждых нашей жизни понятий, успели внести и упрочить какими-нибудь новыми учреждениями рознь между коренными элементами нашего земского быта? Смело можно сказать, что не успело бы сойти с своего поприща ныне действующее поколение, как ему пришлось бы горько раскаяться в своей непредусмотрительности. Здоровый инстинкт народной жизни, может быть, победил бы рознь, которую мы внесли бы в нее новыми учреждениями, и, как часто бывало, жизнь, быть может, обошла бы их проселком и в конце концов взяла бы свое; но подобные смуты, вносимые в народную жизнь, никогда не обходились без вредных последствий, а впредь, при новых условиях жизни, эти смуты будут становиться все глубже, все чувствительнее и опаснее.

Об этом стоить подумать, — стоит озаботиться изысканием способов, как бы устроить наше земство, не ослабляя его и не внося в него элементов розни и смут. И чем проще мы посмотрим на дело, тем легче найдем мы этот желанный способ устроить наше земство соответственно новым потребностям жизни и с сохранением всех элементов ее здоровья и силы.

Нет никакого сомнения, что сословная организация крестьянства (всех наименований) в новом земском устройстве может повести только к вредным последствиям, от которых чем далее, тем труднее будет избавиться. Она внесет рознь туда, где должно быть возможно полное согласие и единение; она разом обессилит те элементы, из которых состоит наше землевладельческое дворянство, которое недаром же вырабатывалось всей нашей историей и которое было главным органом нашей государственной жизни. Она не только ослабит их, она уничтожит все их значение или поставит их в фальшивое положение. Она расшатает и расстроит все наше земство и всего хуже отзовется на крестьянстве.


Впервые опубликовано: "Московские ведомости". 1863. 21 сентября. № 205.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное