Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Обычная реальность была теперь для них не только одной из многих, но и неглавной. Она не могла казаться им главной.

У Валерьяна Вениаминовича, бывалого человека, в те редкие минуты, когда удавалось смотреть на все отстраненно, их положение в этой стадии исследования MB ассоциировалось с июнем сорок первого года, с началом войны, которое для многих сразу и начисто отсекло проблемы обычной жизни, попятило неповторимые индивидуальности, объединило в одной цели: воевать и победить.

Только здесь было серьезней, чем на войне. Там люди противостоят людям – они столкнулись со сверхчеловеческим, беспощадным к иллюзиям вселенским знанием. Прямым и очевидным – без теоретических моделей. На войне ясно, как добиться успеха: числом, уменьем, техникой, отвагой, выносливостью, трудами, наконец. Здесь же неясно становилось, в чем успех их исследований, не к поражению ли ведет каждый новый результат, вывод и факт? На войне известно, что может потерять сражающийся: кровь, здоровье, жизнь. Здесь не было известно – что, но чувствовалось, что гораздо больше.

Укрепи свой дух, читатель! Ты будешь сражаться вместе с ними.

Часть IV Особенность человека

Глава 22 Настройка на «наш мир»

Мы готовы согласиться с существованием во Вселенной разумных ящеров, рыб, гадов, пауков, если они занимаются тем, чем и мы: зарабатывают на жизнь, делают карьеру, борются за успех и блага… Это куда легче, нежели признать разумным человека, который раздает свое имущество или жертвует собой ради истины.

К. Прутков-инженер. Мысль 175

I

306-й день Шара

N = N0 + 527662083

День текущий: 3,680008 августа, или 4 августа, 16 час 19 мин 12,6 сек

На уровне К148: 4 + 100 августа, 15 час

Многоствольные деревья не то со сросшимися, не то со сплетшимися ветвями и извитыми, будто пиявки в судорогах, листьями сиреневого цвета. Слева – сизый полумрак зарослей, справа – опушка, за ней одинаковой формы холмы уходят в перспективу.

Перемена плана, вид сверху: деревья слились в массив с черной полоской тени. Далее волнистая сизая степь, длинное озеро, по берегу какие-то предметы размытых очертаний.

Приближение, наводка на резкость: грубо сделанная (но, несомненно, сделанная) изгородь из жердей и суковатых столбов; она охватывает изрядный пятиугольник степи между озером и лесом. В нем пятна сооружений – их равно можно принять и за оранжереи с двускатными крышами, и за погреба. Расположены они не без намека на планировку.

От крайнего «погреба» удалялось в глубину кадра существо.

Возврат, замедленная прокрутка: существо шествовало на двух тумбообразных ногах с впивающимися в почву темными когтями, волочило мощный, сходящийся на клин серый хвост; бочонкообразное туловище с острым хребтом наклонено чуть вперед и без плеч переходит в длинную шею, которую венчает приплюснутая голова.

Существо удалилось не обернувшись.

Пауза, за время которой порыв ветра там принял сплетшиеся кроны деревьев.

Из леса появились три существа, похожие на первое: двое крупных, до половины роста деревьев, третье поменьше и поюрчее. Они, плавно шагая на когтистых лапах-тумбах, направились к изгороди. Меньшее опередило, возле ограды огляделось, вытягивая жирафью шею и поводя сплюснутой головой с выпуклыми глазами и вытянутыми вперед треугольными челюстями…

– Ящер! – сказал Любарский.

…затем обернулось, коротко и изящно мотнуло головой.

У смотревших сильнее забились сердца: в изяществе этого движения чувствовалась высокая организация, не как у животных. Это был явный жест, сигнал тем двоим.

Двое других существ ускорили шаги, выступили из длинной тени деревьев. Небольшими верхними конечностями они тащили нечто похожее на волокушу с двумя оглоблями: одно за правую, другое за левую.