Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Протоплазма… Она возникла в теплых мутных морях, чувствуя немо и слепо все воздействия среды либо как «приятные» (способствуют целости, росту, размножению), либо как «неприятные» (препятствующие тому же). Приятное было хорошо, к нему следовало стремиться; неприятное – плохо, его следовало избегать. Первичное, доклеточное добро и зло, из которого потом комочки усложнившейся протоплазмы, проповедники и философы, сочинили нравственные принципы. Первичное желе усложнилось от разнообразия сред и обстоятельств на планете, обзавелось органами, распределило по ним общее чувство, тем породило обилие качеств, а по ним на высшей стадии развития – и слов. Но природа ощущений, их крайний субъективизм и турбулентная вздорность – от этого не изменились и не могли измениться. И па-а-ашел расти, усложняться, ветвиться мир существ, их видов, свойств, качеств, действий, понятий, мир, проявляющий в множественном запутанном разнообразии одно и то же: усложнившиеся реакции протоплазмы на «+/–приятно».

Это протоплазма колыхалась и дрожала сейчас вокруг от забот и стремлений – не только в башне, всюду! – вспучивалась намерениями, замыслами, хлюпала и плескалась действиями, желеобразно вибрировала сигналами, которые расходились кругами от мест возбуждения, текла по «трещинам»-коммуникациям, завивалась круговертями обмена веществ, удовлетворенно чавкала-переваривала, заполняла пустоты. Она прикидывалась растениями, организмами, животными, людьми, семьями, коллективами, народами, человечеством, биосферой и ноосферой. Только его теперь не обманешь.

– Ничто не сотворено, – шептали бледные губы. – Деление бактерии неотличимо от родов ребенка. Ничто не сотворено!..

II

На шестнадцатом уровне мертвец вышел на перевалочную площадку внешнего слоя, стоял на краю, покачиваясь с носков на пятки, смотрел. Внизу, в красно-оранжевом сумраке зоны вяло шевелились механизмы, черепахами ползали машины. Слева, на загибающейся вниз, к горизонту, площадке собирали ангар (при жизни он помнил, какой и для чего); дуговая бетонная форма и стрела автокрана образовали фигуру, похожую на скелет звероящера. Стрела поворачивалась, смещала конец фермы – звероящер жил, поводил шеей и боками. Звуки зоны: басовитые рыки моторов, замедленные лязги и удары, тягучие возгласы – тоже вписывались в картину мезозойского болота.

– Ничто не сотворено, – шептали губы, – ничего не было и нет. Восприятие фермы и крана как звероящера не более ложно, чем восприятие их как фермы и крана. Ничто не сотворено!

Шел очередной день, трудовой сложный день большого НИИ. Всюду в помещениях его, на площадках около скоростных лифтов, даже во многих коридорах на стенах сияли табло времен – для ориентации, для взаимодействий верха и низа.

347-й день Шара

N = N0 + 598179686 миропроявление МВ

День текущий: 14,5844 сентября,

или 15 сентября, 14 час 1 мин 32 сек 15 соток

На уровне К150: 15 + 87 сентября, 15 час 50 мин

На уровне К144: 15 + 84 сентября, 3 час 41 мин

На уровне К120: 15 + 70 сентября, 3 час 4 мин

На уровне К96: 15 + 56 сентября, 2 час 27 мин

На уровне К72: 15 + 42 сентября, 1 час 50 мин

На уровне К48: 15 + 28 сентября, 1 час 13 мин

На уровне К24: 15 + 14 сентября, 0 час 36 мин

На уровне К6: 15 + 3 сентября, 12 час 9 мин

На уровне К2: 15 + 1 сентября, 4 час 3 мин

Но Корнев сейчас смотрел и на них иначе: если среда первична и плотнее нас, то именно эти числа, как их ни выразить… и проще-вернее как раз десятично, с дробями, не затуманивая себя «месяцами» и «секундами», – именно они выражают Главное, что происходит в мире. Количественно главное, самое крупное, большое: течет время, мощный поток – с малой турбуленцией, по Любарскому. Вот и все. А мы в этом малом бурлении и кажемся себе о-го-го только потому, что прочее не чувствуем, не замечаем и знать не хотим. «Такая же цена и моим сложным переживаниям. Да и всей жизни. Не я ее отрицаю – табло ее отрицает».