Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Спешно поднятые в воздух две «Пчелки» и Ан-28 разворачивались, ложились на курс к Шару. Механик Ястребов, то выжимая газ, то притормаживая немеющей правой ногой, мчал по бетонке на своей малиновой «Волге» к башне. Анатолий Андреевич, помогая ногами дохлому моторчику мопеда, давил на педали, подскакивал на ухабах. Катил в такси, ободряя перетрусившего водителя, Любарский.

По дорогам и прямиком через степь шли, бежали, ехали, летели к Шару – люди.

Что-то может быть далеко, что-то близко – но Вселенная всегда здесь.

Она всегда с нами. Она всегда в нас.

Время больших отрицаний

Прежде чем сотворить эти миры, Богу понадобилось создать Самого Себя.

Чтобы сохранить эти миры, Ему надо было поддерживать Себя в полном блеске выразительности: противостоять хаосу.

И только чтобы уничтожить эти миры, Ему не потребовалось никаких усилий: Он просто предоставил их самим себе.

Из Книги сутей

Пролог Три происшествия во Вселенной

Происшествие в небе галактик

348-й день Шара

N = N0 + 599616000 шторм-циклов МВ

17 сентября, 0 час 00 мин

30-й день (33-я гмксек) дрейфа М31

…Космичны были их чувства.

Космичной становилась психика…

1

Ситуация в Большом космосе на 17 сентября (в ночь после Шаротряса в Катагани, через месяц после открытия Е. А. Климова) была такова: фантом М31, повторявший облик туманности Андромеды, находился в созвездии Кассиопеи, но уже в северной части ее; то есть приблизился к Цефею. При этом выглядел он вдвое ярче «основного» образа галактики, посылавшей свет из созвездия Андромеды. Если та в осенне-ясном ночном небе была видна только людям с хорошим зрением, то фантом доступен был невооруженному взгляду. А в бинокли и слабые любительские телескопы в нем различали то, что в «основном» видели только на снимках: вихревую структуру с ярким большим ядром, ориентированную с тем самым «страшным-страшным креном», который воспел поэт.

Но с другой стороны, около фантома не было галактик-спутников; все они остались при туманности Андромеды. Можно сказать, дома.

Все это, особенно удвоение яркости, если принимать его как физическую реальность, означало вещи чудовищные, просто невозможные: галактика-двойник ближе туманности Андромеды в полтора раза; если до той шестьсот-семьсот килопарсеков (два – два с половиной миллиона световых лет), то до галактики-фантома – всего четыреста с небольшим.

А это означало, что за четыре недели наблюдений она не только сместилась в небе, сменила созвездие, но и приблизилась на две сотни килопарсеков – то есть на семьсот тысяч световых лет! Дистанцию, которую световой луч проходил за семьсот тысячелетий (с приветом от питекантропов), огромная галактика прошла за неполный месяц.

(Стоит помнить, что признанной датой открытия фантома М31 в мире считали 20 августа, это на два дня – точнее, две ночи – позже наблюдений Евдокима Афанасьича Климова.)

Это не лезло ни в какие ворота. Такое нельзя было принимать всерьез.

– А если б мы не знали и не видели ту галактику в Андромеде, разве не принимали бы мы эту всерьез?! – драматически вопрошали одни.

– Эту или это?!.. – так же драматически уточняли другие.

– Но мы же ее видим, – резонно парировали ортодоксы. – Это какие-то фокусы мирового пространства. Блики на воде. Преломления. Так не бывает.

2

Наше естествознание с давних пор держится на невысказываемом в силу самоочевидности постулате: как бы ни был сей мир велик и сложен, разумны в нем только мы. Все, что не мы, – примитивная стихия; поведение всего в ней объясняется естественными причинами. (Иначе какое же это, в самом деле, естествознание.)

Лучше всех эту мысль выразил писатель и врач Антон Павлович Чехов: «Природные процессы ниже даже человеческой глупости. Потому что в глупости все-таки есть и сознание, и воля – в процессах же ровно ничего» («Палата № 6»).

В принципе допускается (и то больше в фантастике, чем в науке) наличие во Вселенной и других разумных существ. Но непременно подобных нам – если не по виду, то по масштабам бытия, по повадкам, жили чтоб на поверхности планет (желательно на суше), с техникой, социумом, взаимоотношениями и прочим – инопланетян. Слово-то какое выбрано; не «иносозвездян», не «инокосмян»… чтоб на планетке, вроде нас. И желательно, чтоб тоже кушали, часто совокуплялись, делали карьеру и деньги. Этим уж ладно, дозволим быть умными. А прочим ни-ни – у них ни сознания, ни воли, ни целевого поведения; ниже человеческой глупости – и цыц. Пусть это даже вся Вселенная.