Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Михаил Аркадьевич уверенно вел машину через город; дорогу на станцию Катагань-товарная он знал, побывал там уже не раз. И не со щепетильным Зискиндом, а с людьми, с которыми было полное взаимопонимание, без лишних слов. Буров, Толюн, Дусик Климов. Один раз даже взял с собой Алю. Но сегодня вечером он ехал на дело один.

Станция находилась на отшибе, и автомобильная дорога к ней вела скверная, с выбоинами. Панкратову на ухабах приходилось придерживать рукой «дипломат» с тремя Ловушками К1000: все тот же «термос» (только теперь не на доске и с прицелом-визиром) и два «фотоаппарата», оба удлиненные увеличивающими насадками-«объективами». В них, в темных цилиндриках, был самый концентрат неоднородного пространства; а в корпусах «фотоаппаратов» только схемы управления.

Поставил машину неподалеку от выхода на пешеходный мост, взял чемоданчик, поднялся по бетонным ступенькам.

Пешеходный мост над двумя десятками путей был самым удобным местом. Под ним стояли составы, составы, составы. С вагонами, цистернами, платформами. А на платформах контейнеры, контейнеры, контейнеры – разных цветов и размеров, с надписями принадлежности, мест отправления и прибытия. Да и грузы, навалом лежавшие на платформах, тоже были интересны.

На нужное наводили Альтер и Бугаев; нередко и сотрудники других – разоренных, упраздненных, прихватизированных по цене автомобиля – НИИ, СКБ, КБ, мощных специализированных предприятий.

…Это было время тотального разорения и уничтожения громадного научно-технического потенциала побежденной в «холодной войне» великой страны. Главное – отсечь голову; а если она не одна, то и много голов – пусть потом обезглавленные безмозгло болтают о независимости, демократии и рынке.

Значительную часть грузов – и не только на Катагани-товарной – составляло то, без чего голове этой, тем более головам, не отрасти: уникальное научное и техническое оборудование. Ни во что другое не было вложено столько мысли, изобретательности, квалифицированного труда, чем в него; и оно в одночасье оказалось ненужным. Списанным. Для продажи за бесценок на лом. Под пресс. Или в переплавку с выделением драгоценных металлов.

…В историческом времени выяснится, направлял ли кто сей процесс или просто был он стихийно таким, проэнтропийным. Но это был замечательный отбор: новый хозяйчик листал толстыми пальцами документацию на измерительно-расчетный комплекс, на электронный микроскоп или на что-то еще, минуя все страницы с назначением, параметрами и тому подобным – зачем?! – в поисках того единственного раздела, где несколько строчек указывали содержание в изделии золота, платины, серебра. Во! Оно!.. И не важно, что счет там на доли грамма, для серебра от силы на граммы: здание НИИ, что пойдет под склад, набито такими штуками. Клондайк! Если выделить драгметалл, можно вставить себе золотые коронки, иметь среди знакомых солидный вид. А еще побольше окажется – можно сгулять с парой телок на Канары.

Взаимное понимание в действии куда важнее словесного. «Верхние» ниивцы видели: происходит интеллектуальное умирание общества. А со смертью надо бороться любыми способами. У них способ был.

Так применение НПВ-Ловушек нашло новое направление. На него в институте сначала не рассчитывали, как-то не ориентировались; но оно оказалось очень в масть. Не только для обеспечения работ, но и для самоутверждения. Антиэнтропийного, не воровского утверждения себя.

Брали не только нужное для своих дел, но и просто спасали от уничтожения. Для этого и наготовили достаточно Ловушек-схронов с К50–К100 – вроде ящиков; много места они не занимали. И чего в них только не было, от А до Я! Перечни взятого аккуратно заносили в компьютер с указанием, где что находится.

На сей раз наводка была на КОМО, Катаганское оптико-механическое объединение… или, точнее, от этого предприятия, от его бывших работников. КОМО разрабатывало и выпускало всякую оптику, от подзорных труб до простых микро- и телескопов. Создали его в Катагани ленинградцы со знаменитого ЛОМО; по уровню до него, конечно, продукция КОМО не дотягивала, поэтому шла с маркой «школьная». (В минувшую пору многое выпускали с штампом «школьное»: компьютеры, магнитную пленку, проекторы… чуть похуже качеством, но по половинной цене; вот и микроскопы-телескопы тоже.)

Ныне КОМО в виду полной недоходности было задешево приватизировано. Намерения новых хозяев были просты и очевидны: торговля и прибыль. С мелкой оптической продукцией расправились быстро; теперь пришла очередь самой крупной: менисковых телескопов Максутова. Продать их в частные руки было невозможно, слишком крупные и неудобные, не установишь ни в квартире, ни на балконе. И теперь, чтобы очистить помещение, их вывозили то ли в утиль, то ли на свалку.

День текущий: 21,9115 сентября,

или 22 сентября 21 час 52 мин