Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

(Неявно у того и у другого зудел в душе интерес, связанный с теми простыми расчетами и вытекающими из них вопросами: где взять уйму вещества для К-Материка? А даже и взяв, как переместить и доставить?.. Опыта-то выше «перераспределений» вагонов и коттеджей нет.

Обоим – астрофизики же! – ясно было, что брать надо из космоса; больше неоткуда. Вот и захотелось «потрогать» Луну.

Результаты этих расчетиков они тем не менее даже меж собой до сих пор не обсуждали. Выжидали. Надеялись на опосля.)

Итак, во второй половине ночи Климов направил белое жерло ЛОМа-2 с восточного квадранта площадки в сторону повисшей над черными зазубринами Тебердинского хребта Луны. Половинка ее диска с неровным обрезом была ярка и отчетлива в звездной тьме.

Как действительно быстро все делается и развивается в НИИ НПВ! Трех недель не прошло, как Евдоким Афанасьич гордился достижением… тогда еще на первой Ловушке из термоса на деревянном прикладе: что смог с дистанции в километр взять гусей; и «не всю стаю, а четырех с краю». И пожалуйста, нацелился на Луну. Объем К-пространства второй ступени (то есть во внутренней полевой камере) был таков, что хватило бы и вобрать сей шар размером в несколько тысяч километров.

Точнее, обволочь – брать не собирались.

Наиболее сомнительно было: удастся ли вытянуть НПВ-полями на такое расстояние? Это прежде всего требовало проверки. И поэтому электрические поля в этом ЛОМе были не от батареек; в глубине Овечьего ущелья негромко тарахтел электрогенератор, от трансформаторной подстанции провода несли надлежащий вольтаж. Все честь честью, почти система ГиМ.

Как и во всех других ловушечных акциях, сначала к ночному светилу потянулся цилиндр НПВ-оболочки с небольшими К – для наблюдения.

…Климов и Любарский много раз в своей жизни направляли на Луну самые различные телескопы, какие только попадались им в их астрономической деятельности. И сейчас, когда приникли к поисковым окулярам «максутика», впечатление было почти такое же: смотрят в телескоп. Только неисправный, неотрегулированный: светлые места с радужной окантовкой.

Так просмотрели область терминатора: слева блеск, справа тьма, а посередине ломаные овалы лунных кратеров и «морей». Даже увеличение было почти такое же, как в их двадцатидюймовике, ну несколько меньше.

– Но ведь это еще не доказательство, что мы дотянулись до Луны, – распрямил спину Климов. – Доказательство может быть только одно… – Он вопросительно глянул на директора. – Почти как в той драме: To take or not to take?[6]

5

День текущий: 8,1609 октября, или 8 октября, 3 час 51 мин Земли

…Жизнь была чудом – и она была жизнь.

«Шашлык по-карски, время по-любарски… И турбуленция по-любарски. А сейчас вот будет лунотряс по-любарски?..» – бегло подумал директор.

В первый момент, когда голубоватый (незримый днем), несколько расширяющийся конус пошел сквозь тьму в сторону серебристого полудиска, Варфоломей Дормидонтович почувствовал некоторое беспокойство. «На что замахнулись-то!» И еще мелькнуло в памяти, в уме, но как-то под сурдинку: «Приливные явле…». Но спокойная обстановка и предыдущие успехи всех работ и начинаний навевали эйфорию. «Главное, ночь ясная, небо спокойное, ионизационные слои сникли – не помешают».

Он понимал, что имел в виду Дусик. Ловушка не телескоп, она достает, как рука. Берет, хватает. Значит, для уверенности надо оттуда что-то взять… ну или хотя бы там что-то переместить, поворошить.

– Не брать, но вобрать. Обволочь, подержать в К-луче. Попробуй, только осторожненько… Дистанция очень уж велика. Да и объект у всех на виду.

– Да-да… перелет-недолет. Пока что у нас недолет.

Климов на сиденье, целясь в поисковый телескопик, поворачивал рукоятки, играл клавишами на пульте. Ныли, подвывали поворотные моторчики.

– В перекрестии центр диска, – молвил он. – Помалу вывожу луч…

Теперь НПВ-стержень, тончайшая голубая «нить» с большим К (физической толщиной в тысячи километров), выходил-выстреливался из цилиндрического зева ЛОМа с рокотанием, похожим на отдаленный гром. Он и был отдаленным, но более потому, что перекачка уходила от края прожекторного конуса внутрь, в необъятные физические просторы ЛОМа.

Варфоломей Дормидонтович следил в бинокль: нить ушла ввысь, там не было свечения (нет воздуха, космос). «Если Дусик промажет, просто ничего не произойдет…» – в этой мысли было некое облегчение. И снова лейтмотив: «Но приливные явления…»

Отнял от глаз бинокль, чтобы проморгаться, – и увидел глазами, просто так, как Луна над ними голубеет, радужно искажается, уменьшается, ярчает…

Это был тот же самый эффект размытости, из-за которого на дальних расстояниях через облака приходилось брать не автомобиль, а всю автостоянку или автобазу. На четырехстах километрах дистанции ЛОМ легко вбирал большую коммерческую автостоянку, или комплекс складских помещений, или «царское село». Сейчас, на дистанции в тысячу раз большей, – соответственно и объект в тысячу раз больший.