Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Новым был вид крон выросших здесь деревьев. Ореховых, хвойных, фруктовых – всех. Как и всюду, они тянулись к солнцу. Но здесь солнце всегда светило с одного места и одного направления; и они тянулись туда, гнали в ту сторону листву и ветви. От этого и стволы, особенно высокие, изгибались немного дугой – в ту же сторону.

Таков был пейзаж в третий век Аскании-2, когда выросли большие деревья: все кроны с солнечной стороны были гуще, ветви длиннее. Орехи, клены, тополя, даже сосны склонялись все в одну сторону, будто под сильным ровным ветром.

Хотя ветров-то в Аскании как раз и не было.

И плодоносили растения с этой стороны раньше – и крупнее, сочнее, спелее. И падали деревья, когда приходил их срок, под тяжестью крон и ветвей в ту же сторону.

Для Зискинда, зачастившего сюда, его впечатления оформились в интересную задачу: архитектура зданий при постоянном направлении света солнц. Особенно для жилых. С одной стороны нужны навесы и лоджии, с другой – ничего, хватит окон.

Практически это воплотилось в большие навесы с МВ-солнечной стороны для всех зданий усадьбы. До лоджий дело не дошло.

– А как выглядел бы здесь ваш проект Шаргорода, Юрий Акимыч? – поинтересовался Любарский. – Не примеряли к Аскании?..

– Тот проект рассчитывался для среднего ускорения К600… и то раздолбали, мол, не наберут столько людей. А здесь тем более – кто жить-то будет?

Желающих переселиться и жить действительно не находилось. Побывать да, отбою не было.

Новой была и проблема НПВ-транспорта на полигоне и в Аскании-2.

Если смотреть прямо, то не было здесь с этим вообще никаких особых проблем: десять на одиннадцать километров, в любую сторону пешком за пару часов дойдешь прогулочным шагом. А еще удавалось приручить полудиких коней, поскакать на них. Шпортько-старший и вовсе тряхнул стариной: выложил с помощью сына пяток молодых бычков – и в следующий заезд через К-год были в их распоряжении волы, серые, черные и пятнистые. Могучие и флегматичные. Сработать ярмо, дышло да телегу на скрипучих колесах-дисках и вовсе им было одно удовольствие.

– Цоб, чалый! Цабе, серый!.. – Везли на НПВ-причал свежее мясо или корзины грецких орехов. Там грузили все на баржу.

Но оставалась нерешенная проблема НПВ-транспорта вообще – для людей, для живого. Было несоответствие: мертвые-то предметы вон откуда можем переместить, из астероидного пояса; не говоря уже о земных – через облака. А для себя вот только НПВ-баржа да такие же катера в полигоне. Но и то специфично, привязано к крутому барьеру у поддона. Это не решение.

Миша Панкратов вспомнил о своей первой попытке, доставил на остров тот похищенный в ночь после Шаротряса Иж-350, переделанный тогда в нечто НПВ-реактивное. Почистил, смазал, опробовал. Летать было можно – вытерпеть звук нельзя. От воя трех сопел разбегалась, пряталась под деревья, в кусты и даже в ставки скотина; потом переставала есть, стояла, сбившись в кучи и дрожа всей кожей.

Любарскому этот сверлящий душу вой реактивного Ижа напомнил детство: как немцы бомбили такими завывающе-улюлюкающими бомбами с мессершмиттов его окраину в Саратове; он едва сдержался, чтобы, как тогда, мальчишкой, не броситься наземь.

Тем не менее эта затея – не сказать, исследование – нашла сторонников. Нашли и выход: летали не над Асканией, удалялись в пустые К-просторы полигона – а их было гораздо больше. Там пробовали на дальность и длительность полета.

Особенно отличилась Людмила Сергеевна. Она в танкистском шлеме и джинсах, сидя на этом Иже без колес, пересекла полигон по воздуху под солнцем и МВ-звездами, высадилась на НПВ-причальной площадке в Восточном приовалье (неподалеку от контейнеров для сжигания мусора). Шуму, конечно, наделала на всю зону; настолько, что потом долго вспоминали, как с неба сюда опустилась Люся Малюта в «ведьминой К-ступе с НПВ-помелом».

В целом это было, скорее, соревнование, игра: кто дальше залетит да быстрее обратно прилетит. Для нее изготовили еще пару мотоциклов и один велосипед – без колес, с НПВ-дюзами. Но и все.

5

Еще более отличилась Людмила Сергеевна, главкибернетик Люся, она же «зверь-баба Малюта Скуратовна» (по Иерихонскому), по своей женской части. Когда даме под сорок (а может, и за, в НПВ это размыто…), это непросто, но ей удалось. Все произошло 24 октября, в первую «годичную высадку» в Асканию-2.

…Задержаться там на год оказалось предельно просто: надо только не успеть на посадку или отпустить НПВ-баржу. «Бригантину» с обтекателями. Пока она домчит до края полигона, пока причалит, пока там сгрузятся, погрузятся, соберутся, потом снова «Кормовые отдать!.. Носовые трави!» – в зоне пару часов, на островке Аскании год. Годичный отпуск, К-«зимовка», НПВ-робинзонада – называй как угодно.

И вот через пару зонных часов, через земной единственный – с 13.23 до 14.27 этого дня – Люся вернулась оттуда с дитем. Загорелая, располневшая, с материнским сиянием в лице и глазах.

Естественно, в Аскании она сей К-год провела не одна.

Днем позже, 25 октября, там получился «медовый год» секретарши Нюси с Васей Шпортько.