Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

А с какими там неразличимо мельчайшими «сложностями», «дрррамами» и «трррррыагедыямы» – это их дела, их жизнь. Кому интересна судьба мошек при пожаре леса. Пусть и мыслящих. Мысли во Вселенной много и без них.

(Вселенская политика кнута катастроф-потрясений и пряника новых возможностей. Важно кнутом не зашибить микроразумников насмерть – или хотя бы не всех, чтоб было кому активничать дальше, – а потом взбадривать, понукать и манить новыми возможностями.)

«Разве я двинулась бы так, если бы не необходимость успеть?.. Мир моих звезд подвижен – он весь во внимании, понимании и служении. Постижение, плотнейшее, всенаполняющее – вот подлинная жизнь. Таково тело мое.

…разумных не так жаль. Разумные сумеют постичь – и приобщиться».

Пронзительно жаль было несмышленых, гибнущих в непонимании: как это – кончается их мир. Особенно юнь, только вкусившую жизнь и жаждущую еще. Мир так нов, впереди много вкусной пищи, забав, игр, любви – счастья. И вот – сгореть в боли и ужасе…

О, эта абсолютная жажда жить, одинаковая у всего сущего, от звезд до мошек. И жалость, жалость – прийдись ничтожнейшая доля ее на человека, он грянулся бы оземь, бился бы головой, рыдал от раскаяния, даже не понимая, кого жалеет и в чем раскаивается.

М31 некуда было грянуться.

Мыслеобмен с пси-релаксацией, круги, будто на воде – от камня новой мысли. Как и все мыслеобмены, мгновенен и всепроникающ. Но круги расходятся.

Гидродинамика постижения – вне масштабов и измерений.

Так пришло в Большую Вселенную знание об МВ – по озарению микроразумных в этой неразличимой точке Млечпути. Никто во Вселенной не увидит и не узнает, какие они – но они там есть. Поэтому туда направлен мой луч.

Мысль надфизична: осознанная категория возможностей. Реальный мир – лишь реализация их, реализация всемысли. Поэтому мыслеобмены проникают всюду, распространяясь тем далее, чем необычнее новая информация и чем больше вложено в нее чувства.

…Такова трактовка М31-существом (АУМ-Я) открытия В. В. Пецем и В. Д. Любарским Меняющейся Вселенной в Шаре. В Метагалактике узнали о нем в цикл текущий 765032095,7980650430835014 (0,0000000000000057 цикла назад); еще до подъема Вэ Вэ с заезжим доцентом в аэростатной кабине, в момент озарения их за чаем; самый сильный всплеск чувств был тогда.

Сейчас М31 приближалась к глобуле В-87, небольшой недавно сформировавшейся в пространстве с К110 спиральной галактике.

На карте Варфоломея Дормидонтовича она и значилась как рентген-источник VX-345/90.

За этот ЗПВ, звездо-планетный вихрь и просила-молила глобула-мать.

4

Цикл текущий: 765032095,7980650430835084

Направление: угол А 5,675432109, угол В 2,0894563853

Дистанция от центра: 0,3178438243835

Место: окраина глобулы В-87/К110, ЗПВ Одариан

Перспективных планет там было две – родная и освоенная. Двадцать три миллиарда разумных существ – и не важно, каковы они были внешне, чем дышали, что пили и ели. Их мир был самый логотонистый с семблем, мелюкее не бывает. Только их седрявки так глико стрептали по крексам. Лишь они на всех планетах вихря мезонансно корреляли любой вект.

Опасность почувствовалась сперва неосознанно, в камланиях и причитаниях бродячих преклов, заблужденно. Через век – тягой к чужим солнцам, в иные миры.

Но в последний век – и осознанно. Вышли наблюдениями в Большую Вселенную (что непросто из НПВ-глобулы с К110), засекли приближение черно-багрового галактического монстра. Осознали, где они в глобуле, которая меньше и слабей.

…Все было брошено на создание космоковчегов. Ясно знали, что улетят, самое большее, миллионы; погибнут миллиарды. Но семя мира сего сохранится, знания, индивидуальность, память о нем – это немало для Вселенной.

Старты длились три года-А и два года-Б, по числу оборотов каждой из обитаемых планет вокруг своего, пока еще спокойного бе-

ло-желтого светила. Веером уходили космокорабли всех мыслимых конструкций к многим звездам с разведанными планетами. К многим и разным, но все в одну сторону – противоположную той, где грозово накалялся край глобулы от чужих обильных звезд внедряющейся-вторгающейся М31.

Родное светило Одариан, отец-даритель жизни, уменьшалось за дюзами, тускнело и багровело в скоростном смещении спектра. Оставшиеся на планетах жили себе обычно и обыденно, не слишком веря прогнозам: как это – их мир не вечен и вдруг может пропасть!

Но вот светило стало увеличиваться. Накаляться до слепящей белой голубизны. Разрастаться клубами и выбрасываемыми облаками огня.

И поняли, что не успеют. Не уйдут.

Тогда – не по команде, не могло быть команд, по единому порыву – все одарианские корабли развернулись и пошли – не к планетам своим, уже пылающим и плавящимся, а в сторону расширяющегося кома ядерного пламени, еще недавно бывшего благодатным животворным солнцем. В первичную среду.