Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Разворот космоковчегов, разбросанных в пространстве на миллиарды километров, произошел согласованно, единообразно: траектории всех их изогнулись, как струи бьющего вверх фонтана, когда их одолевает тяготение. Они – космоковчеги и те, кто в них, – теперь нормально, естественно стали частью явления конца их мира.

Таково отличие творцов от тварей: не бежать от погибели с поджатыми хвостами в смертном страхе, безумной надежде спастись, – лицом и взглядом вперед, к понятой огненной гибели. С открытой грудью и открытой душой. Теперь и для них не имело значения, как они выглядели, кто был красив и силен, а кто нет. В эти последние часы они узнали о жизни и о себе больше, чем весь их мир за прожитые тысячелетия: есть только одно существо-цельность – Вселенная, только одна жизнь – ее, только одно всетело – ее, огненно-жаркое. И все они – части от части ее.

– Только ты! Только ты – индивидуальность, и мы части тебя. Только ты!

И звучала музыка, язык Вселенной, ее прямая, понятная всюду речь. Реквиемы и гимны, симфонии и хоралы…

Четыре вещи надфизичны во Вселенной, первичны: мысль, чувство, музыка и математика. А над ними: сознание и решение.

Физично действие (оно же событие, акт, факт) – как реализация всемысли, всезамысла бытия-становления; с него начинаются время, пространство и вещество.

…И каковы бы они ни были, одариане, – органические, кремниевые, гуманоидны, от земноводных или кристаллоиды, – но коли они разумны и духовны, музыка у них – была.

Потому что музыка – синтез мысли и чувства – в самом деле язык Вселенной. Этот тезис не требует доказательства, только уточнения: под музыкой понимаем не только гармонические звуки – сотрясения воздуха от вибраций инструментов и гортаней, – но любые подобные колебания в любых средах, от кристаллической до межзвездной.

…и кристаллоидам окажутся доступны симфонии и концерты Чайковского и Моцарта, Бетховена и Шопена; только воспримут они ее в ином диапазоне частот и в тысячи раз быстрее. И галактикам, разумным, одухотворенным существам Вселенной, доступно высокое наслаждение воспринимать их, растянутое на многие наши века.

Уместно прервать даже описание конца света, чтоб повторить эту мысль Панкратова. Миры гибнут – мысль остается. Чаще в виде музыки, чем слов.

(Миша подумал, высказал и забыл. Мало ли какие мысли возникнут в голове толкового парня. Пец оценил, но умер. Тем не менее всю судьбу Михаила Аркадьевича, прекрасную и страшную, задала эта мысль; ею он больше всех своих дел отмечен во Вселенной.)

…Между космоковчегами поддерживалась связь – до сгорания каждого. На экранах их вырисовывались траектории всех: от момента, когда они слитно, толстой струей из фонтана, брызнули от своих планет в сторону ближайших звезд (с разведанными похожими планетами) – и вот теперь разделенными фонтанными же струйками заворачивали обратно к истоку.

Эта картина красноречивее любых доводов философских доктрин показывала, насколько они были частью единого. В нее вошла и суета снаряжения экспедиций, постройки и запуска кораблей – все это были просто части, подробности, завитки вселенского события-финала; движения-звуки в финальных аккордах симфонии первичного бытия.

И от понимания-присоединения к подлинной жизни мира каждый становился сильнее, ярче, счастливее – до вспышки. Они не гибли, нет – входили в первичное.

Бабочка, летящая на огонь, знает, что она делает. Огонь – это жизнь, и она влетает в жизнь.

Облаками пара и раскаленной пыли стали планеты. Спичками вспыхивали космоковчеги. Но существа, индивидуумы в них, одариане гибелью своей присоединялись ко всеиндивидуальности.

– Только ты есть! Мы – ты!..

Во всем, в накале и грохоте расширяющегося Одариана, в малых вспышках и круговертях огня, была музыка всечувства, задумчивой всемысли – музыка постижения.

Разумные не погибали. Они соединялись с потоком первичного бытия, впадали в него, сгорая. Так лопающиеся пузырьки пены становятся водой.

5

Таково было вхождение, наблюдаемое Любарским. Ускоренное в десятки раз в барьерном НПВ той К-глобулы с галактикой. И вспышка сверхновой была та, окраинной звезды Одариана. Около нее произошла ненаблюдаемая на такой дистанции, столь же К-ускоренная гибель двух цивилизованных планет. Впрочем, и остальных, нецивилизованных, тоже.

Вот и фантом-призрак. От фантомов звезды не взрываются.

…Сейчас и для самого Варфоломея Дормидонтовича было не важно, какой он: белковый, земноводный, кремнийорганический. Он был – постижение.

6

Мыслеобмен во Вселенной

Цикл текущий: 765032095,798065043083673

– Будь ты проклята! Чудовище, мать-погубительница моих детей!

Пожирательница миров! Будь проклята!

– Они не погибли. Разумные не погибают, они соединяются.

– У меня таких больше никогда не будет. Будь проклята! Проклята!!

Проклята!!!.. Мать-убийца детей! Проклинайте ее все!

…Чувства не уменьшаются в К раз: психика первичней физики. Поэтому проклятие глобулы В-87 от всей ее галактической души долго преследовало фантом М31.